Определение ск по экономическим спорам верховного суда рф от 18 апреля 2021 г. n 308-эс15-18008 суд отменил принятые ранее судебные решения и отказал в удовлетворении иска о признании недействительными сделками договоров об ипотеке (залоге недвижимости) и применении последствий недействительности данных сделок в связи с пропуском истцом срока исковой давности
Резолютивная часть определения объявлена 11 апреля 2021 года.
Полный текст определения изготовлен 18 апреля 2021 года.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего судьи Букиной И.А.,
судей Разумова И.В. и Самуйлова С.В.
рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу акционерного общества «Российский Сельскохозяйственный банк» (далее — банк) на решение Арбитражного суда Краснодарского края от 26.01.2021, постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.06.2021 и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13.10.2021 по делу N А32-35215/2021.
В судебном заседании принял участие Елизарьянц Сергей Сагакович,
а также представители:
банка — Калгин А.А. по доверенности от 17.12.2021.
Елизарьянца С.С. — Алисова А.О. по доверенности от 26.08.2021.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Букиной И.А. и объяснения лиц, участвующих в деле, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации установила:
Елизарьянц С.С. обратился в арбитражный суд с иском к банку и обществу с ограниченной ответственностью «АССЕР» (далее — общество)
— о признании недействительными (ничтожными) сделками договора об ипотеке (залоге недвижимости) от 27.11.2009 N 090306/0137-7.1 и договора о последующей ипотеке (залоге недвижимости) от 25.12.2009 N 090306/0150-7.1, заключенных между банком и обществом;
— о применении последствий недействительности данных сделок в виде прекращения ипотеки на принадлежащее обществу имущество: 1) здание торгового центра, площадью 766,3 кв.м, литер ВВ1, кадастровый (условный) номер 23:38:0114008:0:8, расположенное по адресу: Краснодарский край, г. Армавир, ул. Кирова, 51б, 2) право аренды земельного участка, функционально обеспечивающего вышеназванное здание.
К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены индивидуальный предприниматель Глущенко Олег Александрович (далее — предприниматель) и конкурсный управляющий имуществом предпринимателя Гейко Андрей Викторович.
Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 26.01.2021, оставленным без изменения постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.06.2021 и постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13.10.2021, исковые требования удовлетворены.
Банк обратился в Верховный Суд Российской Федерации с кассационной жалобой, в которой просит обжалуемые судебные акты отменить и принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявленных требований.
Определением Верховного Суда Российской Федерации от 09.03.2021 (судья Букина И.А.) кассационная жалоба вместе с делом переданы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
В отзыве на кассационную жалобу Елизарьянц С.С. возражает против ее удовлетворения, просит оставить обжалуемые судебные акты без изменения.
В судебном заседании представитель банка просил удовлетворить кассационную жалобу, а Елизарьянц С.С. и его представитель — отказать в ее удовлетворении и оставить обжалуемые судебные акты без изменения.
Общество, предприниматель и конкурсный управляющий Гейко А.В., надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства, явку своих представителей не обеспечили, в связи с чем дело рассмотрено в их отсутствие.
Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе и отзыве на нее, выслушав явившихся в судебное заседание лиц, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации считает, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене по следующим основаниям.
Как установлено судами, 27.11.2009 между банком (кредитором) и предпринимателем (заемщиком) заключен договор об открытии кредитной линии N 090306/0137 (далее — кредитный договор N 1), по условиям которого кредитор обязался предоставить заемщику кредит в размере 30 000 000 руб.
25.12.2009 между теми же лицами заключен еще один договор об открытии кредитной линии N 090306/0150 (далее — кредитный договор N 2), согласно которому банк предоставляет предпринимателю кредит в размере 25 000 000 руб.
В целях обеспечения исполнения обязательств по кредитному договору N 1 банк (залогодержатель) и общество (залогодатель; прежнее наименование — ООО «У Карповича») в лице директора Терескина С.А. заключили договор ипотеки от 27.11.2009 N 090306/0137-7.1 (далее — договор ипотеки N 1), в соответствии с которым залогодатель передает залогодержателю следующее недвижимое имущество и имущественные права в совокупности: здание торгового центра и право аренды земельного участка, функционально обеспечивающего данное здание. Согласно пункту 3.2 договора залоговая стоимость здания торгового центра определена в сумме 83 831 400 руб., права аренды земельного участка — 4 319 100 руб. Договор зарегистрирован в установленном порядке.
Обязательства заемщика по кредитному договору N 2 также обеспечены ипотекой принадлежащего обществу имущества согласно договору о последующей ипотеке от 25.12.2009 N 090306/0150-7.1 (далее — договор ипотеки N 2), по условиям которого залогодатель передает залогодержателю в ипотеку здание торгового центра с аналогичной залоговой стоимостью (83 831 400 руб.). Договор зарегистрирован в установленном порядке.
Постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.07.2021 по делу N А32-21102/2021, оставленным без изменения постановлением Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 05.10.2021, удовлетворены требования банка о взыскании задолженности с предпринимателя по кредитным договорам N 1 и N 2 и обращении взыскания на имущество, принадлежащее обществу, заложенное по договорам ипотеки N 1 и N 2. Кроме того, отказано в удовлетворении встречного иска Елизарьянца С.С. и общества к банку о признании недействительными договоров ипотеки N 1 и N 2 как крупных сделок, совершенных без согласия единственного участника общества.
Приговором Краснодарского краевого суда от 04.10.2021, оставленным без изменения апелляционным определением Верховного Суда Российской Федерации от 06.03.2021, директор общества Терескин С.А. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 201 Уголовного кодекса Российской Федерации и частью 1 статьи 30, частью 3 статьи 33, пунктами «а», «з» части 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Ссылаясь на то, что данным приговором установлены обстоятельства представления Терескиным С.А. в банк заведомо подложных решений участника общества об одобрении договоров ипотеки N 1 и N 2, Елизарьянц С.С., являющийся единственным участником общества с 2009 года, обратился в арбитражный суд с иском о признании договоров ипотеки N 1 и N 2 ничтожными сделками, совершенными с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности.
Удовлетворяя исковые требования, суды руководствовались положениями статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации и исходили из того, что преступными действиями Терескина С.А. обществу и его единственному участнику Елизарьянцу С.С. причинен имущественный вред, что противоречит нормам морали и обычаям делового оборота. Суды указали, что данные действия Терескина С.А. как единоличного исполнительного органа не могут быть оценены как формирующие волю общества на передачу недвижимого имущества в залог банку.
При этом судами отклонен довод банка о его добросовестности и неосведомленности о факте подложности решений единственного участника. Суды отметили, что с учетом совершения сделок с целью, противной основам правопорядка и нравственности, оснований для признания интересов банка более приоритетными по сравнению с интересами истца не имеется.
Между тем судами не учтено следующее.
В основание иска о ничтожности спорных сделок как совершенных с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, истцом были положены обстоятельства, свидетельствующие о подделке Терескиным С.А. его подписи в решениях об одобрении договоров ипотеки.
Факт подлога документов об одобрении крупных сделок никем из участвующих в деле лиц не оспаривался.
Вместе с тем, в рамках дела N А32-21102/2021 по иску банка о взыскании кредитной задолженности и обращении взыскания на заложенное имущество обществом и самим Елизарьянцем С.С. был предъявлен встречный иск о признании недействительными договоров ипотеки как крупных сделок, совершенных без одобрения (статья 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»). По итогам рассмотрения встречного иска в его удовлетворении было отказано.
Обращаясь в суд с иском по настоящему делу и основывая свои требования на положениях статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, Елизарьянц С.С., по сути, ссылается на те же самые обстоятельства, что и в рамках дела N А32-21102/2021 — отсутствие одобрения договоров ипотеки. Его позиция дополнена лишь ссылкой на приговор как доказательство подложности решений единственного участника.
Предъявляя настоящий иск, Елизарьянц С.С. должен был доказать наличие у сторон (либо у одной из сторон) договоров ипотеки при их заключении цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, то есть не просто цели на заключение сделки, не соответствующей требованиям закона или иных правовых актов, а нарушающей основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои (пункт 85 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2021 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — постановление N 25).
По мнению Елизарьянца С.С., о такой цели свидетельствуют преступные действия Терескина С.А. по подделке решений единственного участника.
В то же время, поскольку в предмет доказывания по настоящему делу входили обстоятельства, указывающие на ничтожность договоров залога, а не решений об их одобрении, Елизарьянц С.С. должен был доказать, что заключением соответствующих соглашений общество и/или банк преследовали соответствующие асоциальные цели.
Само по себе обременение имущества ипотекой (даже направленное на обеспечение исполнения обязательств третьих лиц в отсутствие для залогодателя экономической целесообразности) не свидетельствует о наличии у одной из сторон сделки цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Напротив, договор ипотеки является одной из наиболее распространенных договорных конструкций, регулярно применяемых участниками гражданского оборота, так как залог во многом направлен на развитие кредитных отношений, которые являются одной из необходимых предпосылок экономического роста. Следовательно, заключение залоговых соглашений указывает на наличие у сторон целей, соответствующих как основам правопорядка, так и экономической политике государства.
Суды указали, что наличие состава недействительности сделок, предусмотренного положениями статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, выразилось в причинении истцу и обществу вреда, что нарушает нормы морали и обычаи делового оборота. В связи с этим суды также отклонили доводы банка о его добросовестности.
Однако, делая указанные выводы, суды не учли, что нарушение прав конкретного лица, хоть и является противозаконным, вместе с тем еще не свидетельствует о наличии у правонарушителя асоциальной цели по смыслу статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации, равно как не свидетельствует о наличии такой цели само по себе нарушение конкретной нормы права.
При рассмотрении настоящего дела суды фактически противопоставили интересы собственника, передавшего свое имущество в залог, интересам добросовестного кредитора, надлежащим образом исполнившего обязанность по проверке полномочий органа управления контрагента на подписание договоров ипотеки, отдав приоритет первому из них.
При этом суды не приняли во внимание, что российский правопорядок базируется, в том числе на необходимости защиты прав добросовестных лиц и поддержании стабильности гражданского оборота, что, в числе прочего, подразумевает направленность правового регулирования и правоприменительной практики на сохранение юридической силы заключенных сделок.
Поэтому приоритет в рассматриваемом случае необходимо было отдать банку как лицу добросовестному, положившемуся на представленный генеральным директором, сведения о котором имелись в ЕГРЮЛ, комплект документов.
Ссылка истца на то, что банк, проявляя требующуюся от него по условиям оборота заботливость и осмотрительность, должен был проверить подлинность подписей на решениях об одобрении крупных сделок, обратившись к Елизарьянцу С.С. лично, подлежит отклонению.
Истец является единственным участником общества. Указанное означает, что состав органов управления формируется им не в результате достижения компромисса с интересами иных держателей прав участия, а посредством единоличного принятия решения. Таким образом, для любого разумного участника оборота очевидно, что лицо, назначаемое на должность генерального директора, пользуется личным доверием единственного участника. Из этого следует, что действия в ущерб интересам банка, направленные на аннулирование выданного таким директором залога, свидетельствуют о попытке истца переложить негативные последствия осуществленного им неправильного выбора менеджера на третье лицо, что не согласуется с принципом добросовестности (статьи 1 и 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Вывод судов о предъявлении заявленных требований в пределах срока исковой давности также является ошибочным.
Пропуск Елизарьянцем С.С. срока исковой давности (пункт 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации) является самостоятельным основанием для отказа в иске.
Спорные договоры ипотеки заключены в ноябре-декабре 2009 года и зарегистрированы до марта 2021 года. С иском об обращении взыскания на заложенное имущество (дело N А32-21102/2021) банк обратился в июле 2021 года.
1 сентября 2021 года вступили в силу поправки в подразделы 4 и 5 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации (Федеральный закон от 07.05.2021 N 100-ФЗ (далее — Закон N 100-ФЗ)), затрагивающие, среди прочего, порядок исчисления сроков исковой давности по требованиям о признании ничтожных сделок недействительными и применении последствий их недействительности (пункт 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Согласно пункту 9 статьи 3 Закона N 100-ФЗ установленные положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции данного Федерального закона) сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 1 сентября 2021 года.
В силу разъяснений, изложенных в пункте 69 постановления N 25, положения пункта 9 статьи 3 Закона N 100-ФЗ распространяются, в том числе на правила, установленные статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Указанное означает, что для правильного исчисления сроков исковой давности по настоящему делу и, как следствие, для применения правильной редакции пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо проверить, истек ли срок исковой давности по заявленным Елизарьянцем С.С. требованиям к 1 сентября 2021 года в соответствии с положениями предыдущей редакции пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Согласно пункту 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации в предыдущей редакции (Федеральный закон от 21.07.2005 N 109-ФЗ) срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.
В спорный период указанные положения распространялись также и на требования о признании ничтожной сделки недействительной (пункт 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 6/8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Поскольку исполнение договоров ипотеки началось в любом случае не позднее июля 2021 года, то, следует признать, что в соответствии с предыдущей редакцией пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности истек не позднее последнего дня июля 2021 года, а поэтому положения новой редакции данного пункта к нему не применимы.
В связи с тем, что иск по настоящему делу предъявлен Елизарьянцем С.С. в сентябре 2021 года, то есть за пределами срока исковой давности. При этом поддержанная судами ссылка Елизарьянца С.С. на то, что о факте подделки подписей он узнал только в момент вступления в силу приговора суда по уголовному делу, не имеет правового значения, так как применяемая редакция Гражданского кодекса Российской Федерации не ставила момент начала течения срока исковой давности в зависимость от осведомленности истца.
Учитывая изложенное, судам в удовлетворении исковых требований следовало отказать.
В связи с тем, что судами нижестоящих инстанций допущены существенные нарушения норм материального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов банка в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, фактические обстоятельства установлены судами полно и всесторонне, обжалуемые судебные акты на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежат отмене с принятием нового судебного акта об отказе в удовлетворении исковых требований.
Руководствуясь статьями 291.11-291.14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации определила:
решение Арбитражного суда Краснодарского края от 26.01.2021, постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.06.2021 и постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 13.10.2021 по делу N А32-35215/2021 отменить.
В удовлетворении исковых требований отказать.
Настоящее определение вступает в законную силу со дня его вынесения и может быть обжаловано в порядке надзора в Верховный Суд Российской Федерации в трехмесячный срок.
| Председательствующий судья | И.А. Букина |
Единственный участник ООО оспаривал договоры об ипотеке имущества общества. Он ссылался на то, что в банк были представлены заведомо подложные решения об одобрении этих сделок. По мнению истца, договоры совершены с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.
Иск был удовлетворен.
Но Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, наоборот, отказала в иске.
Ранее в рамках другого дела общество и его единственный участник предъявили к банку встречный иск о признании этих же договоров недействительными как крупных сделок, совершенных без одобрения. Им было отказано. На этот раз участник ООО, по сути, ссылается на те же обстоятельства — отсутствие одобрения.
Истец должен был доказать, что заключением сделок общество и (или) банк преследовали соответствующие асоциальные цели.
Само по себе обременение имущества ипотекой (даже в обеспечение обязательств третьих лиц в отсутствие для залогодателя экономической целесообразности) не свидетельствует о наличии цели, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Наоборот, ипотека является одной из наиболее распространенных договорных конструкций. Следовательно, заключение залоговых сделок указывает на наличие у сторон целей, соответствующих как основам правопорядка, так и экономической политике страны.
Нарушение прав конкретного лица и конкретной нормы права еще не свидетельствует о наличии у правонарушителя асоциальной цели.
Российский правопорядок базируется в т. ч. на необходимости защиты прав добросовестных лиц и поддержании стабильности гражданского оборота. Это, в числе прочего, предполагает сохранение юридической силы заключенных сделок. Поэтому приоритет нужно было отдать банку как добросовестному лицу, положившемуся на документы, представленные гендиректором, сведения о котором имелись в ЕГРЮЛ.
Истец является единственным участником ООО. Для любого разумного участника оборота очевидно, что лицо, назначаемое гендиректором, пользуется личным доверием единственного участника. Из этого следует, что действия в ущерб интересам банка, направленные на аннулирование выданного таким директором залога, свидетельствуют о попытке истца переложить негативные последствия осуществленного им неправильного выбора менеджера на третье лицо. Это не согласуется с принципом добросовестности.
Кроме того, иск был предъявлен за пределами срока исковой давности.
