Письменная разговорная речь: миф или реальность?
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2021. № 5
Е.И. Литневская
ПИСЬМЕННАЯ РАЗГОВОРНАЯ РЕЧЬ: МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
Статья посвящена письменным жанрам разговорной речи. Автор показывает, что разговорная речь может бытовать не только в устной, но и в письменной форме и что в последнее десятилетие появились связанные с новыми материальными носителями текста жанры письменной разговорной речи, в которых разрабатывается специальный код для письменной передачи невербальной информации и для компрессии вербальной информации. Автор отказывает этим жанрам в статусе промежуточных между письменной и устной коммуникацией.
Ключевые слова: разговорная речь, устная и письменная форма речи, жанры письменной разговорной речи, интернет- и смс-коммуникация.
The article deals with written genres of colloquial speech. The author demonstrates that colloquial speech may exist both in oral and written form and in the last decade new genres of written colloquial speech have appeared associated with the new material carriers of the text that use special codes for written reflection of non-verbal information and for compression of verbal information. The author denies these genres the status of intermediate ones between written and verbal communication.
Key words: colloquial speech, verbal and written forms of speech, written genres of colloquial speech, internet- and sms-communication.
Разговорная речь (далее — РР) — доминанта коммуникативной компетенции любого носителя языка, но при этом определение РР и форм ее бытования понимается в лингвистике далеко не однозначно.
РР является основным объектом изучения специального лингвистического направления — коллоквиалистики, однако описывается и в других лингвистических науках — стилистике, ортологии, семиотике, социолингвистике, лингвоэкологии и лингводидактике.
Понятия «разговорная речь», «разговорный язык», «разговорный стиль», «обиходно-бытовой стиль» используются в русистике как синонимично, т.е. для описания одного и того же объекта, так и для обозначения не полностью совпадающих языковых объектов.
В 20-е гг. ХХ в. Б.А. Ларин, Л.В. Щерба, Л.П. Якубинский и другие исследователи отмечали отличие устной речи от письменной и говорили о необходимости изучения живой устной речи, однако в
1954 г. И.Р. Гальперин констатировал, что «устная речь еще почти не подвергалась научному анализу» [Гальперин, 1954: 78].
Специальное изучение РР началось с 60-х гг. ХХ в. и было обусловлено, с одной стороны, дискуссией о функциональных стилях, проведенной журналом «Вопросы языкознания» в 1954 г., а с другой — проектом «Русский язык и советское общество», всколыхнувшим интерес к живой речи разных слоев носителей современного русского языка. При этом уже первые работы по РР конца 60-х — начала 70-х годов дают серьезный системный анализ РР от общего определения ее статуса до достаточно пространного описания всей системы и конкретных ее фрагментов.
В этот период в отечественной русистике сформировались три основных центра изучения РР, возглавляемых соответственно Е.А. Земской, О.А. Лаптевой и О.Б. Сиротининой. Научные изыскания в области РР, представленные исследованиями этих групп, обнаруживают не только сходные подходы к объекту, но и некоторые существенные различия в его интерпретации; работа этих центров продолжает быть активной и продуктивной и по сей день.
Тем не менее можно констатировать начало нового периода изучения РР — это работы последнего десятилетия, направленные на изучение как устной РР, так и письменных ее форм.
В 2007 г. Санкт-Петербургский государственный университет начал проект «Один речевой день», который предполагает инструментальную автоматическую обработку записей для более точного анализа звучащей РР; работа продолжается и приближается к получению первых обобщающих результатов, описание и анализ которых мы оставим авторам и руководителям этого проекта.
К новому периоду следует отнести и работы, посвященные письменной РР. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. появились письменные формы РР, которые трудно укладываются в рамки традиционных представлений коллоквиалистики и функциональной стилистики. Они проявляют себя в чатах, форумах, гостевых книгах и других формах интернет-коммуникации, в переписке по электронной почте, в смс-коммуникации, в общении на «аффтарском языке» и др.
Перечисленные выше новые письменные формы РР связаны в первую очередь с распространением новых носителей — компьютеров, соединенных в глобальные сети, и сотовых телефонов, позволяющих не только созваниваться, но и вести смс-переписку, и знаменательны тем, что позволяют письменно общаться on-line, т.е. в режиме реального времени, или в приближенных к этому режиму условиях. Анна А. Зализняк называет подобные формы «спонтанной письменной речью» [Зализняк, 2006].
Исследования в области спонтанной письменной РР носят пока фрагментарный характер. Так, электронной переписке посвящена
статья Анны А. Зализняк [Зализняк, 2006]; особенности языка интернет-коммуникации затрагиваются в монографии Г.Н. Трофимовой [Трофимова, 2004], главе коллективной монографии, написанной Е.В. Какориной [Какорина, 2021], и в статьях Г.Ч. Гусейнова [Гусейнов, 2000], Л.Ю. Иванова [Иванов, 2000], В. Нестерова [Нестеров, 2000], Е.И. Литневской и А.П. Баклановой [Литневская, Бакланова, 2005]; интернет-дневники (блоги) описаны в диссертации Бао Янь [Бао Янь, 2008]; смс-общению посвящена статья М.Ю. Сидоровой [Сидорова, 2006]; «аффтарский» язык описан, например, в статьях Л. Мокробородовой [Мокробородова, 2006], С.В. Князева и С.К. По-жарицкой [Князев, Пожарицкая, 2007], О.В. Дедовой [Дедова, 2007], Е.И. Литневской [Литневская, 2021а].
Указанные выше жанры имеют письменную реализацию, в силу чего в некоторых работах высказывается мнение о появлении новой, гибридной формы коммуникации; о нашей позиции по этому вопросу будет сказано далее.
При решении вопроса о принципиальной возможности бытования РР не только в устной, но и в письменной форме исследователи РР рассматривают два аспекта этой проблемы: 1) существует ли устная форма функционирования кодифицированного литературного языка (КЛЯ); 2) употребляется ли РР в письменной форме в условиях реальной естественной коммуникации (понятно, что специальная научно-лингвистическая форма фиксации любого проявления языка, будь то РР, просторечие или диалект, принципиально возможна как в приблизительном отображении этих реалий, так и с помощью специальных научных знаков и помет).
В коллоквиалистике при решении проблем устности-письменности РР исследователи существенно расходятся в мнении, и это связано с разными подходами к статусу РР и ее соотношению с КЛЯ.
Коллектив исследователей под руководством Е.А. Земской высказывает несколько противоречивые суждения. Авторы разграничивают понятия устной и письменной формы предъявления текста, с одной стороны, и РР и КЛЯ — с другой: «РР обнаруживается преимущественно в устной форме, но не может быть отождествлена с устной речью, так как и в КЛЯ существует устная форма (лекция, доклад, публичное выступление, сценическая речь и под.)» [Русская разговорная речь, 1973: 13]. РР определяется в работах этой группы исследователей как «неподготовленная речь носителей литературного языка, обнаруживающаяся в условиях непосредственного общения при неофициальных отношениях между говорящими и отсутствии установки на сообщение, имеющее официальный характер» [там же: 17]. Как вы видим, в этом определении РР отсутствует параметр устности, но коммуниканты названы «говорящими»; как известно, в своих многочисленных исследованиях РР этот научный коллектив
анализирует именно устные тексты (см., например, [Русская разговорная речь: Тексты, 1978]).
О.Б. Сиротинина уже с ранних своих работ исходит из того, что «разговорная речь — это устная форма диалогической речи бытового или нейтрального типа разговорного стиля» [Сиротинина, 1969: 387]. При определении РР она выводит на первый план такой признак, как непосредственность общения, и утверждает, что «устная форма речи, определяемая непосредственностью общения, является единственной формой существования разговорной речи» [там же].
Принципиальным для исследования РР в работах О.А. Лаптевой является подход к РР как к устной разновидности русского литературного языка: «Устно-литературная разновидность современного русского литературного языка — это речь различных сфер повседневного устного общения основного конгломерата современных носителей русского литературного языка, владеющих им как родным» [Лаптева, 1976: 96].
В работах по функциональной стилистике этот же вопрос решается несколько иначе, поскольку понятия обиходно-бытового стиля, разговорного стиля, РР и разговорного языка в большинстве случаев отождествляются.
Как известно, В.В. Виноградов оперировал понятием «обиходно-бытовой стиль», при этом в качестве реализации этого стиля он рассматривает и устную обиходную речь, и такие письменные жанры, как бытовые письма и дневниковые записи. Кроме того, для В.В. Виноградова было очевидным, что, хоть и в условной, стилизованной форме, РР находит письменное отражение в языке художественной литературы [Виноградов, 1963].
В учебнике «Культура русской речи» под редакцией Л.К. Грауди-ной и Е.Н. Ширяева авторы вслед за Д.Н. Шмелевым разграничивают понятия функционального стиля и функциональной разновидности языка; функциональными стилями они считают официально-деловую, научную и публицистическую речь, а язык художественной литературы и разговорную речь — отдельными от стилей функциональными разновидностями [Культура русской речи, 2001: 19]. Несложно заметить, что представленная классификация все равно определенным образом сополагает все приведенные выше разновидности, при этом авторы наряду с другими функциональными стилями описывают РР исходя из единого алгоритма, и утверждают, что «к письменной форме разговорной речи можно отнести только записки и другие подобные жанры» [там же: 55].
В.Г. Костомаров, А.Н. Васильева, М.Н. Кожина, Л.Р. Дускаева, В.А. Салимовский считают РР одним из функциональных стилей. Так, М.Н. Кожина, рассматривая разговорно-обиходный стиль, называет его и разговорным стилем речи [Кожина, Дускаева, Салимовский,
2021: 433], и просто разговорной речью [там же: 434]; при этом данному стилю дается следующее определение: «Под разговорно-обиходным, или просто разговорным, стилем понимают обычно особенности и колорит разговорной речи носителей литературного языка; вместе с тем разговорный стиль проявляется и в письменной форме (записки, частные письма)» [там же: 432-433].
Таким образом, недавно изданные и вполне современные работы готовы в теории разграничить понятия «разговорный» и «устный», но на практике в перечислении языковых средств, характерных для этого стиля на разных языковых уровнях, важное место занимает описание именно фонетических признаков РР.
Единственный, пожалуй, учебник по стилистике, в котором учтены не только традиционные, но и новые письменные жанры РР — это «Русский язык и культура речи» М.Ю. Сидоровой и В.С. Савельева. Так, авторы пишут: «Как ни парадоксально, разговорная речь помимо устной обладает еще и письменной формой. Впрочем, это кажется удивительным только на первый взгляд. Дело в том, что многие письменные тексты выполняют те же функции, что и устная разговорная речь. Целью обмена письмами, записками, интернет- и смс-посланиями является непринужденное общение на бытовые темы, носящее спонтанный характер. Эту же цель преследуют коммуниканты, общающиеся в рамках компьютерных форумов и чатов. Вполне естественно, что общие задачи приводят к использованию сходных языковых черт» [Сидорова, Савельев, 2008: 398].
Указанное выше противоречие в подходах коллоквиалистики и стилистики к принципиальной возможности бытования РР в письменной форме, как представляется, можно прояснить, обратившись к некоторым фундаментальным положениям семиотики.
Наиболее значимой для темы нашего исследования является работа Б.М. Гаспарова «Устная речь как семиотический объект». В ней автор исходит из того, что «носитель письменной культуры нового времени <.. .> существует в обстановке своего рода легенды, мифа об устной речи, сформировавшегося в условиях и традициях письменной культуры» [Гаспаров, 1978: 65] и что «задача состоит в том, чтобы дать культурологическую проекцию различий между устной и письменной речью» [там же: 66].
Б.М. Гаспаров разграничивает параметры речи, вызываемые его устностью, и параметры, вызываемые письменным характером текста, в виде следующих противопоставлений: 1) необратимость устной речи / обратимость письменной; 2) отсутствие четкой структуры устной речи / структурированный характер письменной; 3) непроективное / проективное строение текста; 4) нелинейный / линейный смысл; 5) многоканальность (например, наличие визуального контакта) / одноканальность; 6) открытость / закрытость смысла речи
и др. При этом автор справедливо утверждает: «Функциональное различие устной и письменной речи опирается в большей степени на те свойства, которые были описаны выше, чем на особенности ситуаций, в которых они употребляются. Действительно, письменная речь может протекать в условиях весьма конкретной ситуации (обмен записками — письменный диалог), но и в этом случае не теряет своего основного качества и оказывается не тождественной соответствующему по общему содержанию устному тексту. С другой стороны, устная речь, не апеллирующая к конкретной ситуации (публичное выступление, доклад) и даже не обладающая спонтанностью, сохраняет особенности устной коммуникации» [там же: 94].
Таким образом, с позиций семиотики особенности текста описываются в следующем векторе: материальный носитель текста ^ код ^ текст как носитель смысла речи.
Представляется, что при анализе РР чрезвычайно важно отделить параметры, определяемые устностью, от параметров, определяемых спонтанностью, и от параметров, определяемых неофициальностью речи. Такое разграничение дает нам возможность однозначного выделения названных выше жанров (например, чата или смс-переписки) как письменных форм именно РР.
Устная форма реализации текста любого стиля вызывает использование говорящим особенностей речи, традиционно приписываемых РР. В качестве примера приведем записанное нами начало второй лекции М.А. Кронгауза «Русский язык в XXI веке», прочитанной им в рамках проекта «Академия» на канале «Культура» 26 октября 2021 г.; полную видеозапись обеих лекций можно посмотреть в Интернете на официальном сайте канала «Культура». При записи использовался формат, принятый в [Русская разговорная речь: Тексты]: знаками конца предложения являются //, !, ?; пауза обозначается как /, курсив означает убыстренный темп речи.
М.А. Кронгауз входит в аудиторию, слушатели встают, после чего лектор подходит к первому ряду, пожимает руку одному из слушателей, поднимает руки вверх, приветственно машет аудитории и начинает лекцию:
«Если вы решили / что я сошел с ума / то вы хорошие носители языка // Потому что мое поведение было явно неадекватным // В чем была неадекватность? / а… // Я использовал знаки приветствия / ну хорошо еще не полез целоваться / ну я вот это вот /махал руками / руку пожал / но использовал их неправильно // Потому что лектор / так себя не ведет // Лектор не пожимает руку / не приветствует как глава государства / а. // Мы видим / м… / что одно из очень важных явлений в языке / это речевой этикет // И даже если мы выучили знаки / например знаки приветствия / то это не значит / что нас не вычислят / как чужого // Ну / скажем / как шпиона // Потому что
надо / не просто знать слова и знаки / надо понимать / как их правильно использовать // <…> Сейчас словари / не всегда успевают / за изменениями в лексике / но все-таки как-то успевают // А этикет не фиксируется // Вот где узнать / что пожимать руку лектору / не нужно? // Где узнать / что надо прощаться / до свидания / а теперь можно прощаться / до связи? Тем не менее / это очень важная часть / мы все про это знаем / а вот иностранцу труднее // Или ребенку ведь тоже надо / овладеть новым этикетом // А он видит / что одни люди / ведут себя так / а другие этак» [Кронгауз, 2021].
Лекция производит впечатление абсолютно грамотного текста научно-популярной направленности, М.А. Кронгауз артистичен и убедителен, много жестикулирует. Однако, как мы видим, эта «стенограмма» демонстрирует полный набор примет устно сти текста. Это и прямые лексические повторы, и парцелляция, и незаполненные валентности, и вводные слова, привлекающие внимание собеседника, и «паразитные» вставки—заполнители пауз.
Если наложить предложенные выше разведенные параметры разговорности и устно сти на общую характеристику РР, данную, например, Е.А. Земской, то мы получим следующую картину.
К признакам устности относятся:
— использование многоканальной связи (вербально-аудиальной визуальной и др.);
— редукция (вплоть до нуля) и комбинаторные изменения звуков в потоке речи, т.е. аллегровая речь;
— наличие «сорняков» — заполнителей пауз;
— использование И.п. темы и инфинитива в абсолютном начале предложения;
— парцеллированность речи при нечетких границах предложения;
— ассоциативная, а не формальная связь синтаксически оформленных фрагментов текста;
— интонация и порядок слов как основные средства актуализации смысла.
К признакам разговорности можно отнести следующие:
— высокая зависимость смысла от конситуации;
— конденсация содержания в минимуме вербальных знаков благодаря общности апперцепционной базы;
— минимальность синонимики и вариативности;
— автоматизированность речи, использование шаблонов и клише;
— высокая оценочность речи за счет использования оценочной и экспрессивной лексики;
— окказиональное ситуативное словообразование (в том числе с приращенными смыслами, выводимыми из ситуации речевого общения);
— использование в качестве номинаций местоимений, существительных в косвенном падеже с предлогами, конструкций со спрягаемыми формами глагола;
— использование форм «нового вокатива»;
— значительно более частое употребление полной формы прилагательного по сравнению с краткой формой;
— использование глагольных форм в переносном употреблении (императив в значении индикатива или конъюнктива, настоящее время в значении прошедшего и т.д.);
— морфологическая языковая игра: склоняемость несклоняемых существительных и аббревиатур, заполнение морфологических лакун (отсутствующих в КЛЯ форм) и др.;
— нулевая предикация при передаче значений движения и речи;
— бессоюзие сложного предложения.
Все эти черты разговорности в полной мере проявляют себя в таких интересующих нас новых жанрах, как, например, чат или неформальная смс-коммуникация.
Особенности чатов были описаны нами в статье [Литневская, Бакланова, 2005], здесь же обратимся к смс-коммуникации.
Смс-сообщение может быть текстом любого назначения: это информационные и рекламные сообщения, смс-чаты и даже смс-литература. Понятно, что тексты подобного рода написаны преимущественно на КЛЯ, тщательно продуманы и не обладают ни разговорностью, ни неофициальностью, ни спонтанностью. Однако 70% пользователей используют смс-услуги для общения с друзьями, родными и близкими [http://www.mobile-review.com/articles], т.е. для неофициального неформального общения. Тексты именно такого рода, написанные на русском языке, являются объектом нашего рассмотрения и квалифицируются нами как письменная РР.
Появившись позднее чатовой интернет-коммуникации, смс-коммуникация заимствовала многие уже разработанные в интернет-дискурсе приемы, однако для ее создания используется принципиально иной материальный носитель с иным, чем у компьютера, устройством клавиатуры и иными возможностями — сотовый телефон. Набор текста с клавиатуры телефона значительно более сложен, чем с клавиатуры компьютера, и это значительно замедляет процесс создания текста, причем объем смс-сообщения строго ограничен в количестве знаков (не говоря уже о том, что от объема текста зависит стоимость его пересылки). При этом, как и в интернет-коммуникации, аудиально-визуальный контакт коммуникантов отсутствует.
В области «стилистики ресурсов» язык смс-переписки не обнаруживает особых отличий от чатового общения, рассмотренного нами в статье [Литневская, Бакланова, 2005].
Особенностью лексики смс-переписки является соединение бытовой разговорной лексики с вкраплением обсценных слов и с обильным использованием молодежного и компьютерного жаргона. Такое положение дел вызвано актуальной бытописательной тематикой, в которой употребление разговорной и просторечной лексики естественно, и спецификой той среды, в которой смс-коммуникация имеет наибольшее распространение.
Морфология смс-языка в наименьшей степени отличается от норм КЛЯ, особенно если пользователь находится в режиме встроенного в телефон словаря (например, Т9). Для намеренных отклонений в этом режиме места нет, поэтому все примеры таких отклонений — как морфологических, так и словообразовательных — требуют специальных усилий и особой затраты времени, однако возможны и нередко встречаются в качестве приемов языковой игры: Наичмок-нейший тебе чмок!
Синтаксис смс-языка еще более разговорен, чем в интернет-жанрах письменной РР. Основной чертой синтаксиса предложения является тенденция к аграмматизму, т.е. отклонению адресантом от синтаксических и пунктуационных норм КЛЯ: она спрашивает «почему никто не пришел на 1 пару?» выходной у нас потому что, вот как это объяснить?..
Для реализации синтаксической экспрессии могут использоваться любые синтаксические фигуры, характерные для РР: рассогласование частей высказывания, стяжение, парцелляция, перестановка частей, назывные предложения и др. Они помимо повышения экспрессивности решают и другие задачи, например, способствуют более компактному изложению, а диалогическая форма переписки, естественно, влечет за собой неполноту и бессоюзность предложений, например: Оль, ты не могла вы написать список глаголов по кот кр по фонетике была, она наверняка давала? завтра пишу, не сходятся два списка.
Сосредоточим наш интерес на специфических для смс-коммуникации признаках РР, которые представлены в наибольшей степени в графике, орфографии, пунктуации, синтаксисе текста и прагматике.
Необходимо отметить, что в телефоне непросто дается переключение шрифта с кириллицы на латиницу, поэтому для смс-сообщений характерна шрифтовая однородность. Многие принятые в молодежном жаргоне английские слова записываются русскими буквами (например, плиз), а англоязычные сокращения русифицируются и лексикализуются, например: ИМХО (от английского IMHO — in my humble opinion ‘по моему скромному мнению’); П.С., ПыСы (от P.S.); ЗЫ (от того же PIS., только буквы заменены на русские аналогично тому, как они взаимозаменяются на русско-латинской клавиатуре
компьютера: Р=З, S=bl); ЛОЛ (от английского LOL — Laughing out loud ‘хохотать’).
Невербальные (жесты, мимика, позы и т.п.) и паравербальные (тон, тембр, скорость, паузы в речи) средства устной коммуникации являются чрезвычайно важным параметром создания экспрессивности устной РР, нехватка этих средств при непринужденном письменном общении нуждается в средствах компенсации, и они в значительной степени разработаны в жанрах интернет-коммуникации.
Язык смс-сообщений активно использует все приемы компрессии и компенсации отсутствия аудиально-визуального контакта, разработанные в интернет-языке, развивая как стандартные и общепринятые, так и индивидуальные компрессивно-компенсаторные средства. Кроме того, особенности телефона как носителя текста породили собственные приемы, неведомые письменным разговорным интернет-жанрам.
Как и в чатах, на клавиатуре телефона сложно создать курсив и полужирный шрифт, так что в ассортименте графических средств остаются строчные и прописные буквы, пробелы, знаки препинания и специальные иконки, вносимые в готовом виде.
Прописные буквы в целом используются в тех же функциях, что и в чатах. Это, во-первых, выделение особо значимых слов, смыслового центра высказывания: Всё будет ХОРОШО. Слышишь, ВСЁ.
Часто именно это слово должно произноситься эмоционально и громко, что обычно сопровождается постановкой нескольких восклицательных знаков: У нас у ВСЕХ боковушки. Это УЖАСНО!!!
При этом написание заглавной буквы в начале предложения далеко не обязательно: Привет!с прошедшим днем рождения!желаю исполнения всех замыслов, надежд и мечтаний.
Как и в чатах, прописные буквы и кавычки часто не употребляются: Встретила алену. сидим в муму, я взяла салат, до дома доживу.
Более того, чаще всего использование прописных букв практикуется лишь в режиме программы Т9, которая автоматически меняет строчную букву на прописную после знака конца предложения и пробела. При отключенном режиме Т9 употребление заглавной буквы осуществляется при переключении клавиатуры, поэтому отсутствие заглавных букв вполне естественно и коммуникативно незначимо, а их использование, наоборот, маркировано, так как требует специальных усилий.
Ограниченность сообщения в объеме знаков может приводить к тому, что многие пользователи экономят на знаках препинания, например: Ура это нужно отметить приезжайте завтра
Экономия места приводит и к редуцированию универсальных для всех форм письменной РР смайликов — иконических значков, обозначающих эмоции адресанта. Вместо значка 🙂 будет 🙂 или ), а
вместо знака огорчения 🙁 будет 🙁 или (. Это происходит из экономии: готовый смайлик 🙂 «съедает» три знака, в то время как скобка — только один. Правда, объемом можно пожертвовать ради выразительности, особенно в том случае, когда телефон поддерживает функцию анимационных смайликов.
Смайлик служит заменой целому предложению или словосочетанию и освоен даже далеко не молодыми пользователями смс-услуг. Так, нами было получено такое письмо от 72-летней женщины: День добрый! Как вы? У нас :-Э!
Смайлики практикуются в смс-общении настолько часто, что их легко можно встретить и в письмах не самым близким людям (например, в сообщении студента преподавателю): Я простудилась ночью… Извините, не смогу сегодня быть 🙁
Как и в чатах, содержательная сторона коммуникации может редуцироваться до минимума, и коммуникация начинает представлять собой лишь обмен прагматическими интенциями, выраженными смайликами, а также вопросительным или восклицательным знаками.
Как несложно догадаться, аббревиатуры и сокращения вообще характерны для языка смс-сообщений. Общий принцип сокращений такой же, как и в чатах (отсутствие при сокращении точек и косых черт), но общее их число увеличивается. При этом многие слова сокращаются до согласных или до сочетаний с их преобладанием, например: Вечером буду в Мскв; Пжста, пришли срочно ее тел; Спс, что помнишь)
Стандартными являются сокращения НГ (Новый год), ДР (день рождения), пж (пожалуйста) и другие. Написания типа ваще, тыща, щас, ща, как и в чатах, чрезвычайно распространены, тем более что они не только маркируют разговорность, но и сокращают текст в знаках и по времени ввода, причем эти слова изначально включены в словарь Т9. Распространенным является и отсутствие мягкого знака после непарных согласных: Спиш?
Одной из основополагающих характеристик личной неофициальной РР является наличие у ее участников в каждой из малых социальных групп общей апперцепционной базы и ряда прецедентных феноменов. Это обусловливает свойственную РР в любой ее форме высокую конситуативность (опору на внеязыковую ситуацию и общие фоновые знания собеседников) и как следствие формальный и смысловой синкретизм высказываний. Однако у смс-переписки есть и особые, не свойственные ни устной РР, ни другим формам письменной РР текстовые признаки: в отличие от чата (и тем более от устной РР), смс-сообщение часто содержит не один, а несколько вопросов, поэтому ответное сообщение также часто представляет собой последовательность ответов на разные вопросы, смысловая
связь которых в пределах сообщения, взятого изолированно от инициального, прослеживается с трудом, например: Хорошо. Ничего не делаю. Буду спаать.. ; В 5. Купила; Ох! 89263547688.
При этом смс-коммуникация построена по принципу обратной прерывистой линейности: сверху в папке «Принятые» находятся не первые, а последние сообщения, причем чем раньше смс-сообщение получено, тем ниже оно располагается.
Как и в любой РР, в смс-общении принята языковая игра. Как обычно, чем выше коммуникативная компетенция собеседников, тем чаще ими допускаются сознательные отклонения от норм КЛЯ. Это, например, использование избыточной компрессии для создания смски-ребуса: Пршвк, трбк н брт. (=Паршивка, трубку не берет); использование «языка падонков» или другое отражение особенностей устной РР, возможное только при отключении функции Т9: Када будиш? (=Когда будешь?); дила намана (=Дела нормально) и другие приемы. М.Ю. Сидорова справедливо отмечает, что «в жертву желанию поиграть со словом может приноситься даже компрессия» [Савельев, Сидорова, 2008: 178].
Как нам представляется, смс-коммуникация имеет очевидный креативный потенциал. Один из ее плюсов — необходимость компактно изложить суть вопроса, что часто приводит к высокой афористичности высказываний. Другой плюс — разработка новых приемов языковой игры. Третий — возможность интимизировать процесс коммуникации в пределах малой социальной группы (семьи, круга друзей) созданием приватных письменных жаргонизмов и коммуникативных формул.
Таким образом, неформальная смс-коммуникация как новый письменный жанр РР являются интереснейшим объектом лингвистического исследования, а интеграция подходов стилистики, кол-локвиалистики и семиотики представляется наиболее продуктивным методом исследования этого объекта.
Большой интерес в контексте нашей работы представляет статья А.А. Кибрика «Модус, жанр и другие параметры классификации дискурсов». В ней автор в традициях семиотических исследований рассматривает связь между характером текста и его материальным носителем, на основе типа носителя информации выделяет субмодусы как разновидности дискурса (общение при помощи печатного издания, телефонного разговора, телеграфа, пейджера, автоответчика и, наконец, компьютера) и пишет: «Один из таких субмодусов в последнее время приобрел экстраординарную роль и иногда рассматривается как особый модус наравне с устным и письменным. Это электронный модус. Общение по электронной почте представляет особый интерес как феномен, возникший 10-15 лет назад, получивший за это время
огромное распространение и представляющий собой нечто среднее между устным и письменным дискурсом» [Кибрик, 2009: 9].
Ю.В. Чернова в статье «Концепции письменности и устности в чате» выражает сходную мысль: «Чат трудно вписать в дихотомию устности-письменности, он объединяет в себе признаки обоих концептов, поэтому мы говорим о гибридной форме коммуникации» [Чернова, 2021: 792]. При этом автор исходит из совершенно справедливого соображения, что отличием чатов от других письменных форм речи является их невоспроизводимость.
Нашей принципиальной позицией в данном вопросе является безусловный отказ от признания существования формы текста, промежуточной между устной и письменной. Действительно, те признаки текста, которые вызываются устной формой его исполнения, могут быть имитированы на письме, однако с семиотической точки зрения устность и письменность текста определяются основным каналом его передачи (и соответственно материальным носителем текста) — аудиальным или визуальным. При этом чрезвычайно важно, что письменный вариант РР представляет собой не попытку как можно точнее зафиксировать устную РР, а особую семиотическую систему, использующую возможности материального носителя текста и разрабатывающую особый код для передачи невербальной информации или для необходимой в условиях on-line коммуникации компрессии вербальной информации.
Какова возможная судьба письменных форм РР?
В аспекте лингвистического прогнозирования чрезвычайный интерес представляет статья В.И. Беликова «Языковая норма: новые и старые трещины на русскоязычном пространстве», в которой он дает пространный обзор теории способов передачи культуры, предложенной Маргарет Мид (Margaret Mead) еще в 70-х гг. ХХ в. [Беликов, 2007: 48-51].
М. Мид выделяет три способа передачи культуры — постфигуративный, кофигуративный и префигуративный.
При постфигуративном способе знания, опыт и ценности последовательно передаются от старшего поколения к младшему, а инновации происходят очень медленно и почти незаметно для окружающих. Из недавней русской истории этот способ, по мнению В.И. Беликова, был характерен для периода «победившего социализма» и времен «застоя».
При кофигуративном способе вновь полученное знание передается в пределах поколения. В Европе этот механизм включился начиная с промышленной революции конца XVIII в. По мнению В.И. Беликова, этот способ стал основным в послереволюционном советском обществе.
В 60-е гг. ХХ в. (после парижских событий), по мнению М. Мид, возник ранее неизвестный способ обновления культуры — префигуративный: создателем новых знаний, нового опыта и новых ценностей становится молодежь, а новые элементы культуры передаются от младших к старшим. М. Мид пишет: «Сегодня же вдруг во всех частях мира, где все народы объединены электронной коммуникативной сетью, у молодых людей возникла общность опыта, того опыта, которого никогда не было и не будет у старших. И наоборот, старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей повторения своего беспрецедентного опыта перемен, сменяющих друг друга. Этот разрыв между поколениями совершенно нов, он глобален и всеобщ» [Цит. по: Беликов, 2007: 49]. Именно этот способ развития культуры и реализуется в сегодняшнем российском обществе (с отставанием, но сокращающимся, от развитых западных стран).
Не стоит забывать, что сегодня «входит во взрослую жизнь» поколение людей, родившихся уже в постсоветскую эпоху. Речевая компетенция этих носителей языка формировалась в новых условиях, значительно отличающихся от условий формирования речевой компетенции людей среднего и старшего поколения. Кроме того, появление новых носителей информации (в первую очередь Интернета) настолько увеличило скорость информационных потоков, что только успевающий за новыми технологиями человек сегодня может рассчитывать в большинстве видов деятельности на профессиональный рост и полную адаптацию в обществе. Естественно, что в наибольшей мере «успевает» молодежь, родившаяся или воспитывавшаяся в эпоху компьютера и Интернета, и те люди, которые готовы учиться этим новшествам (преимущественно у молодежи). В.И. Беликов пишет: «Переход был труден, но новое поколение, те, кому сейчас тридцать, не испытало трудностей перехода. Оно не испытывает особого почтения к ценностям тех, для кого переход оказался труден. К числу этих ценностей относится и языковая норма» [там же: 51].
Неприятие нового в жизни и языке (пуризм) не является уникальной ситуацией; напротив того, эта ситуация является более чем распространенной. В.П. Григорьев в статье «Культура языка и языковая политика» (2003) отмечает, что с новым в языке пуристы мирятся только в том случае, если это новое не имеет конкурента в старом и отвечающем их вкусам и привычкам ([Григорьев, 2003]).
Действительно, новым языковым и речевым феноменом сегодня являются письменные формы РР (чаты, смс-коммуникация), которые не имеют аналога в речевой практике предыдущих поколений, поскольку связаны с принципиально новыми материальными носителями текста. И те люди старшего поколения, которые приняли для себя эти способы коммуникации, во многом «играют по новым правилам», не ими заведенным. Разработанные в чатах и смс-коммуникации сред-
ства активно внедряются и в современную массовую художественную литературу (см. об этом, напр., в [Литневская, 20216]). Если пытаться построить прогноз относительно ближайшего развития письменных форм РР, то он будет, осмелимся предположить, следующим: уже наметившаяся интеграция и интерференция специальных приемов и средств письменной РР будет усиливаться и выходить за рамки первоначальных носителей текстов. Так, уже более чем широко вышли за пределы сетевой и смс-коммуникации смайлики, и мы предрекаем им долгую жизнь как языковому приему, успешно заполнившему пустующую нишу в языковом коде.
Список литературы
Бао Янь. Коммуникативные стратегии и тактики и языковые средства их реализации в русскоязычной неформальной межличностной дискуссии (на материале Интернет-дневников): Автореф. дисс. … канд. филол. наук. M., 2008.
Беликов В.И. Языковая норма: новые и старые трещины на русскоязычном
пространстве // Acta Philologica: Филологические записки. I. М., 2007. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. Общие понятия
стилистики. Разговорно-обиходный стиль речи. М., 2005. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.
Гальперин И.Р. Речевые стили и стилистические средства языка // Вопросы
языкознания. 1954. № 4. Гаспаров Б.Г. Устная речь как семиотический объект // Лингвистическая семантика и семиотика. I. Семантика номинации и семиотика устной речи // Тартуский университет: Ученые записки. Вып. 442. Тарту, 1978. Григорьев В.П. Культура языка и языковая политика // Общественные науки
и современность. 2003. № 1. Гусейнов Г. Другие языки. Заметки к антропологии русского Интернета: особенности языка и литературы сетевых людей, 2000. URL:http://nlo. magazine.ru/dog/tual/main8.html Дедова О.В. Антиорфография в Рунете // Русский язык: исторические судьбы и современность. III Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы. М., 2007. Зализняк Анна А. Переписка по электронной почте как лингвистический объект, 2006. URL: http://www.dialog-21.ru/dialog2006/materials/html/ Zalizniak.htm.
Иванов Л.Ю. Язык интернета: заметки лингвиста. 2000 URL: http:/www. faq-www.ru.
Кибрик А.А. Модус, жанр и другие параметры классификации дискурсов //
Вопросы языкознания. 2009. № 2. Князев С.В., Пожарицкая С.К. Орфография интернет-блогов как источник лингвистической информации // Русский язык: исторические судьбы и современность. III Международный конгресс исследователей русского языка: Труды и материалы. М., 2007.
6 ВМУ, филология, № 5
Кожина М.Н., Дускаева Л.Р., Салимовский В.А. Стилистика русского языка. М., 2021.
Какорина Е.В. Язык интернет-коммуникации // Современный русский язык: Система — норма — узус. М., 2021.
Костомаров В.Г. О разграничении терминов «устный» и «разговорный», «письменный» и «книжный» // Костомаров В.Г. Статьи старых лет. М., 2021.
Кронгауз М.А. Русский язык в XXI веке // http:/www.tvkultura.ru/program. html. 2021.
Культура русской речи / Под ред. Л.К. Граудиной и Е.Н. Ширяева. М., 2001.
Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М., 1976.
Литневская Е.И. «Антиорфография» как лингвистический феномен и как письменная речевая субкультура // Ярославский педагогический вестник. 2021а. № 4. Т. 1 (Гуманитарные науки).
Литневская Е.И. О «вольностях» употребления норм письменной речи в текстах современной художественной литературы (статья) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 20216. № 3.
Литневская Е.И., Бакланова А.П. Психолингвистические особенности Интернета некоторые особенности чата как исконно сетевого жанра // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2005. № 6.
Мокробородова Л. Русский жжот! (язык СМИ в эпоху новографа)// Русский язык и литература: Проблемы преподавания в школе и в вузе. Киев, 2006.
Нестеров В. Что выплавляют из «тонн словесной руды», или попытка реабилитации чатов. 2000 URL: http://flogiston.ru/articles/netpsy/articles/ netpsy/chat
Русская разговорная речь / Ред. Е.А. Земская. М., 1973.
Русская разговорная речь: Тексты / Ред. Е.И. Земская, Л.А. Капанадзе. М., 1978.
Сидорова М.Ю. Засоряют ли СМС-сообщения русский язык, или «Неча на зеркало пенять…» // Сидорова М.Ю. Интернет-лингвистика: русский язык. Межличностное общение. М., 2006.
Сидорова М.Ю., Савельев В.С. Русский язык и культура речи: Учебник. М., 2008.
Сиротинина О.Б. Разговорная речь (определение понятия, основные проблемы) // Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969.
ТрофимоваГ.Н. Языковой вкус Интернет-эпохи в России: Функционирование русского языка в Интернете: концептуально-сущностные доминанты. 2004. URL: http://planeta.gramota.ru/gnt.html.
Чернова Ю.В. Концепции письменности и устности в чате // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2021.
Сведения об авторе: Литневская Елена Ивановна, канд. пед. наук, доцент кафедры русского языка филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail:
litn-elena@mail.ru
