Командир — организатор воспитательной работы в подразделении. Педагогическая культура офицера, страница 2

Нормальные и позитивные последствия преодоления человеком экстремальных трудностей

Закономерный

И неоднозначный

Характер последствий

Все в мире находится в пространственных и временных взаимосвязях. Великий диалектик Г. Гегель (1770—1831) утверждал, что в новом всегда, так или иначе, сохраняется старое, вы-

ступающее одной из движущих сил, моментом развития нового. Последействие — результат и продолжение движения, след, который прошедшее оставляет в новом. Оно обнаруживается постоянно и у человека, начиная с памяти и психических состояний и кончая качествами и иными индивидуальными особенностями, в значительной степени являющимися следом пройденного им жизненного пути. Психологической науке хорошо известно и явление персеверации¹— повторные, непроизвольно, без сознательного намерения возникающие воспоминания («лезущие в голову») об имевшихся у индивида в прошлом ощущениях и восприятиях (сенсорно²-перцептивные³ представления), выполнявшихся действиях и движениях (моторные представления), важных мыслей (репродуцируемые вновь и вновь идеи), пережитых чувствах и эмоциях (навязчивые переживания). Персеверации возникают после особо значимых, радостных или печальных событий. События объективно уже в прошлом, а человек психологически продолжает жить ими. Как свидетельствует опыт ветеранов войн, события военных лет и через десятилетия «стоят перед глазами». Все это психологически закономерно и достаточно обыденно. Есть необходимость особо отметить значение последействия экстремальных ситуаций, пережитых человеком. Сила психологического и физиологического воздействия их на человека определяет

¹ От лат. perseveratio — упорство.

² От лат. sensus — чувство, ощущение.

³ От лат. perceptio — восприятие.

силу — яркость и продолжительность — оставляемого «экстремального следа» и его характер¹.

Имеются разные виды возможных постэкстремальных изменений человека и его жизнедеятельности. По широте (комплексности) они могут проявляться:

• социально-психологически — влиять на изменение личностных социально-психологических свойств и возможностей человека, его место всистеме отношений с другими людьми, положение в обществе, коллективе, образ и уровень жизни, деятельность;

• психологически — сказываться на базовые психологические особенности личности (мо-

тивы, интересы, потребности, планы, особенности характера, отношения к людям, к труду и пр.), психические состояния, изменения функциональных возможностей психики;

• педагогически — послужить уроком жизни, научить чему-то, что скажется на успехах или неудачах в последующем, на подготовленности человека к новым жизненным или профессиональным испытаниям;

• соматически — сказаться на состоянии физического и психического здоровья.

Бывают, конечно, и локальные изменения. По значимости для человека, его последующей деятельности и жизни последействия экстремальных ситуаций могут быть:

• позитивными — полезными;

• негативными — порождающими новые трудности и проблемы.

По длительности (устойчивости) последствия встречаются кратковременные, среднесрочные и долгосрочные. Это хорошо показано А.О. Прохоровым на примере обратимых и необратимых ситуаций. «В основе обратимых находятся конфликты или радостные события, обиды, неожиданные или пугающие действия и

‘ Повышенное внимание проблемам психологических последствий уделяется в последнее десятилетие психологами вооруженных сил, внутренних войск, органов внутренних дел, министерства по чрезвычайным ситуациям. Большая теоретическая и практическая работа по профилактике и преодолению негативных последствий выполнена МИ. Марьиным с сотрудниками. Ее результаты нашли отражение в публикациях: Организация медико-психологической реабилитации сотрудников ОВД: Методические рекомендации. /Под ред. М.И. Марьина. — М., 1999; Марьин М.И., Лоечан СИ., Леей М.В. Диагностика, профилактика и коррекция стрессовых расстройств среди сотрудников Государственной пожарной службы МВД России: Методическое пособие — М., 1999; Психологическое обеспечение деятельности органов внутренних дел: Методическое пособие /Под ред. М.И. Марьина. — М, 2001.

т.п. В этих ситуациях действие не завершено, и субъект всегда может вернуться к его разрешению или изменить его. Например, изменить свое поведение, улучшить коммуникацию в общении, попытаться изменить поведение своего партнера и т.п. В результате этих действий неравновесное состояние нормализуется. Наиболее типичными состояниями, характерными для этих ситуаций, являются испуг/страх, растерянность, волнение, шок, восторг, радость, ужас, недоумение и др. Это кратковременные эмоциональные состояния, имеющие высокий энергетический радикал.

Иная картина характерна для необратимых ситуаций. В этих ситуациях действие завершено и событие невозможно изменить. Как правило, к этим событиям относятся потеря близкого человека, несчастные случаи, длительные травмирующие ситуации (например, пьянство мужа), развод, несправедливость, клевета, тяжелая болезнь детей и др. Первоначальная реакция на ситуацию очень острая — состояние, переживаемое субъектом, чрезвычайно интенсивно. И только по истечении времени оно переходит в менее интенсивную фазу. Наиболее типичными состояниями после острого периода, который обычно длится 1—8 дней, являются состояния безысходности, усталости, горя, подавленности и угнетенности, раздумья, тревоги, одиночества, депрессии и неприязни. Энергетическая компонента этих состояний невысока, что отличает их от состояний, присущих обратимым ситуациям. Эти состояния очень длительны (некоторые длятся годами)»¹.

По выраженности «экстремальный след» бывает очевидным для других людей и для самого человека, например, проявляться в осознанном феномене измененности: «Я стал другим». В других случаях он малозаметен, незначителен, кратковременен.

Сказанное следует дополнить рядом заключений, нужных для правильного понимания причин различий постэкстремальных последствий для человека.

1. Нельзя все рассуждения строить в жесткой и однозначной линейности: какова экстремальная ситуация — таковы воздействия — таков след — такова последующая жизнь. Ранее уже была установлена неоднозначность влияния объективно одинаковых экстремальных ситуаций и факторов на разных людей и даже на одного и того же человека (при изменении его подготовленности и готовности). То же можно сказать о постэкстремальной ситуации. В упомянутую линейность вклинивается сам человек с его индивидуальными особенностями, подготовленностью, активностью, и поэтому последствия — не прямая траектория возникновения «экстремального следа».

¹Прохоров А. О. Неравновесные (неустойчивые) психические состояния //Психологический журнал. 1999. Т. 20, № 2, март—апрель. — С. 118.

2. Нет никаких оснований утверждать, что на человеке, побывавшем в экстремальной ситуации, лежит «каинова печать» печальной судьбы и последействия ее всегда со знаком минус (т.е. негативно, плохо влияют на его жизнь). К сожалению, подавляющее большинство из массы публикаций, посвященных постэкстремальной жизни человека, рассматривает негативные последствия. Каковы бы ни были причины этого (среди них есть, очевидно, и разумные, связанные, например, с понятной обеспокоенностью ученых за человека), такой научный крен создает у недостаточно осведомленного читателя однобокое и ошибочное впечатление о постэкстремальном человеке только как о жертве, несчастном, больном, нуждающемся в лечении существе.

3. Известно, что один человек может выйти из трудных испытаний закаленным, а другой надломленным. Немало, конечно, случаев, когда «экстремальный след» негативен (связан с тяжелыми переживаниями, угнетающими мыслями, физическим заболеванием, духовной опустошенностью, ухудшением психических функций и др.), но это не значит, что вся постэкстремальная жизнь будет протекать неумолимо под его диктатом. Ведь отражательная природа психики проявляется, в частности, в том, что любая текущая ситуация так или иначе влияет на психическую деятельность. Последняя детерминирована не только прошлым, но и настоящим. «Экстремальный след» — прошлое, старое, а текущая ситуация жизни — новое, которое может быть сильнее любого следа. Прошлое возвратить и изменить нельзя, а сегодня и завтра — в нашей воле, что позволяет, в принципе, преодолеть любое влияние следа. Поэтому фатализм в предвидении и объяснении трудностей постэкстремальной жизнедеятельности некорректен. Все зависит, в конечном счете, от личности и работы с ней.

4. Отношение к любому экстремальному событию только как к негативному в жизни человека ошибочно с позиций фило- и онтогенеза человека. Развитие человеческих свойств шло в истории человечества и происходит в каждом индивиде в процессе преодоления противоречий между требованиями жизни и наличными возможностями и ведет к совершенствованию возможностей. Если, например, растить ребенка под стеклянным колпаком, накачивать туда обеззараженный воздух, кормить манной кашей и измельченной диетической пищей, он не станет здоровым и способным жить в мире. Его надо мало-помалу сталкивать с трудностями жизни. Ребенку трудно даже пользоваться ложкой, начать ходить и говорить, что сопряжено в числе прочего с ушибами и эмоциональными неприятностями. Чтобы развить свои мышцы, сделать их сильными, выносливыми, скоростными, нужны нагрузки, преодоление физических трудностей. Чтобы развить память, надо заниматься не очень приятным и трудным запоминанием, заучиванием формули-

ровок, стихов, текстов. Чтобы стать умным, надо решать специальные задачи, от которых трещит голова, а развить волю можно, лишь подчиняя свои порывы разуму и достойным делам. Маловероятно, что легкая и беззаботная жизнь в детском возрасте и при взрослении должным образом подготовит человека к испытаниям жизни, а у взрослого она неизбежно вызовет застой в развитии.

Таким образом, в экстремальных ситуациях и их преодолении человеком изначально, природно и социально заложены механизмы и возможности позитивных, а не негативных последствий, достижений, а не потерь. Все дело в соразмерности испытанных трудностей с возможностями данного человека и повышении этих возможностей перед встречей с новыми. Участие в особых, трудных, опасных событиях, требующих от него большого, даже предельного напряжения, мобилизации сил и др., если они посильны для данного человека (при существующем у него уровне подготовленности и устойчивости) в главном имеет позитивное, полезное значение для него. Именно критерий посиль-ности служит «водоразделом», по одну сторону которого находятся положительные последствия для одних и негативные для других. Во всяких постэкстремальных недоразумениях человека (если они есть) «вина» не экстремальных ситуаций, а его неподготовленностик ним.

Обследования участников боевых действий, например, в Афганистане, проведенные через 10 лет после их окончания, выявили, что все оценили это время своей жизни как повлиявшее на их дальнейшую жизнь. Большинство оценивает влияние положительно: «приобрели полезный жизненный опыт», «там было настоящее дело», «научился общаться с людьми», «помогло реально относиться к жизни», «научился ценить человеческую жизнь», «стал более сильным», «появились новые возможности», «знаю чего стою», «ощутил себя личностью», «почувствовал себя мужчиной», «повзрослел», «понял, что я могу то, чего другие не могут». Пример развернутой оценки: «Афганистан — это здорово! Особенно отношения между людьми были замечательными. Когда вернулся, очень хотел обратно. Сейчас уже семья, дети, а тогда опять поехал бы туда с удовольствием». Обнаруживаются, конечно, и противоположные оценки: опыт был «лишним в моей жизни», «вредным и тяжелым», «лучше бы такого опыта не было», «ненавижу тех, кто туда послал», «одолела дедовщина», «ухудшилось здоровье». «Самое тяжелое событие в жизни — Афганистан, он оказал на меня очень плохое влияние, я там повидал много и здоровье потерял». Положительно оценивающих опыт своего участия в боевых действиях выявлено «в несколько раз больше», чем оценивающих отрицательно¹. Коренная причина различий в последствиях и их оценке: разная личностная и военная подготовленность к участию в боевых действиях, способность одних адаптироваться к ним, а вторых — нет. Как следствие — разная успешность постэкстремальной адаптации, возврата к мирной жизни.

¹Лазебная Е.О., Зеленова М.Е. Военно-травматический стресс: особенности посттравматической адаптации участников боевых действий //Психологический журнал. 1999. Том 20, № 5, сентябрь-октябрь. — С. 67—68.

Людей, переживших испытания экстремальных обстоятельств, но по разному преодолевающих их последствия, можно разделить на четыре основных типа:

• окрепших — успешно проходящих постэкстремальный период и адаптирующихся к активному продолжению жизнедеятельности, обнаруживающих личностный рост, более правильно и глубоко начинающих понимать жизнь, свой долг, призвание, повышающих профессионализм и подготовленность к возможным последующим экстремальным ситуациям;

• нормализующихся — приходящих в норму без особых осложнений, но остающихся практически такими же, как прежде;

• трудных — испытывающих сложности в возврате к прежнему образу жизни, на определенный срок утративших имевшиеся ранее достоинства и уравновешенность в поведении, но, в принципе, способных самостоятельно или при определенной поддержке войти в норму;

• пострадавших — испытывающих большие трудности в адаптации к жизни вследствие полученной физической травмы (серьезного ранения, инвалидности) или выраженного расстройства психики, нуждающихся в посторонней помощи и основательном лечении.

Восстановление

Нормальных

Состояний

Подавляющее большинство людей испытывает нормальное чувство удовлетворения и облегчения, что данная экстремальная ситуация завершилась, что, если и не достигнут полный успех, дело все-таки

закончилось не худшим образом. Спадает напряжение и наступает определенная расслабленность. Человек чувствует большую или меньшую усталость, потребность в отдыхе, желание расслабиться. Отдых, сочетающий пассивность (сон, лежание, чтение, просмотр телепередач или посещение развлекательных мероприятий) и активность (игры, работа по хозяйству, выезды на природу и др.), достаточно быстро восстанавливает силы. Если и были какие-то тревожащие воспоминания по частным вопросам происшедшего, то, как верно отмечено в поговорке, «печали забываются, а радости никогда». Остается общее положительное и не тревожащее воспоминание о происшедшем как о грозе, прошедшей в основном стороной и затронувшей лишь краем. На завершающей стадии восстановления нормального состояния нередко непроизвольно возникает желание разобраться в происшедшем и сделать для себя полезные выводы.

Позитивные

Последствия

Экстремальных

Ситуаций

Позитивные последствия участия человека в экстремальных ситуациях, являясь правилом, а не исключением, возникают при определенных условиях: частичном или полном успехе преодоления трудностей, правильной самооценке поведения и достигнутых ре-

зультатов, сделанных для себя выводов (в том числе и из упущении,

промахов, частичных неудач), постановке перед собой без особого промедления очередных целей и включении в их достижение.

Возможные положительные изменения образуют особый комплекс, хотя и не всегда появляются во всем объеме, в зависимости от вида экстремальных ситуаций, индивидуальных особенностей человека, стечения обстоятельств и др.

Повышение умелости, профессионализма, опытности — очевидный положительный постэкстремальный результат. Человек чему-то научился, что-то понял, узнал, усовершенствовал некоторые умения и навыки, по иному начал смотреть на то, что раньше не ценил. После профессионально-трудовых экстремальных ситуаций заметен рост профессионализма, некоторое повышение производительности и дисциплины труда, предусмотрительности, бдительности, более строгое отношение к соблюдению мер безопасности. Если это была смертельно опасная ситуация, то у человека добавляются некоторые убеждения, трудно достижимые другим путем, которым, скорее всего, он будет следовать неукоснительно. Вынесенный урок, рассказы и советы коллегам по работе о познанном, положительно отражаются ина них.

Личностная самореализация, рост человека, преодолевшего экстремальные трудности обнаруживаются в повышении чувства самоуважения, гордости собой, понимании того, что он чего-то стоит, что у него есть силы и достоинства, что это не просто слова, а доказано на деле. Он говорит себе, что достаточно смел, умен, обладает волей, умеет владеть собой, добиваться чего хочет, и пережитое пошло ему на пользу. У него повышена уверенность в себе, есть ощущение силы, готовность и даже желание вновь испытать и показать себя в аналогичных, а то и более сложных переделках. Под влиянием пережитых трудностей происходит нередко и переоценка ценностей, формирование новых жизненных приоритетов, что делает человека более активным (это обнаружено исследователями даже у переживших сильный стресс рожениц).

Когда человек стоял между жизнью и смертью, вдохнул холодок реальной угрозы смерти, да еще и не раз, как это бывает с участниками военных действий, это во многом уже другой человек. Он чувствует, что знает нечто неведомое отсиживающимся в служебных кабинетах, порхающим на дискотеках и уютно развалившимся дома в креслах у телевизоров. Он ощущает себя более опытным и больше пережившим, а поэтому смотрящим на других с чувством некоторого превосходства и снисходительности.

Приобретения свидетельствуют о личностном взрослении, возмужании, укреплении цельности личности. Одним из следствий бывает повышение интереса к преодоленным проблемам, желание при-

обрести более глубокие знания, получить определенный вид экстремальной подготовки (например, научиться в совершенстве владеть приемами самозащиты), а порой и соответствующее профессиональное образование.

Социальное признание, повышение социального статуса, социальный успех — постэкстремальные следствия успешного решения трудных задач социального значения. Это успехи в решении трудных политических, социальных, экономических, дипломатических, научных проблем, ликвидации стихийных бедствий, спасении людей и ценного имущества, строительстве, в труде, в развитии искусства и культуры, в борьбе с преступностью и терроризмом, обеспечении безопасности, вооруженной защите границ государства, его суверенитета, независимости, целостности и интересов. Признание успехов находит свое выражение, в частности, в государственных наградах особо отличившимся и иных формах официального поощрения на федеральном, региональном и местном уровне.

Вместе с признанием обычно происходит и повышение социального (социально-психологического) статуса человека. Как минимум это обнаруживается на неформальном уровне — в несколько ином, более уважительном отношении к нему других людей, выражениях похвалы и одобрения его поведения, оказании почета. На формальном уровне это поощрения, премии, награды, повышение по службе, в звании и др.

Первые постэкстремальные социальные успехи нередко получают продолжение: человек либо остается по месту работы на прежнем посту, в должности, достигая все большего общественного признания, либо совмещает свой труд с трудом в общественных организациях, в выборных структурах и органах власти. Бывает, что он успешно продвигается на высокие должности, доказывая усиление мотивации достижений тем, что его достоинства не только в прошлом, но и в настоящем, не случайны, а закономерны. Это наблюдается в гражданской судьбе многих ветеранов боевых действий.

Есть немало случаев, когда проявившие себя в экстремальных ситуациях, становятся крупными руководителями, избираются депутатами в органы власти, приглашаются к участию в работе общественных союзов, комитетов, к участию в дискуссиях, выступлениях на радио, телевидении, для консультаций в качестве экспертов и т.п. Такие люди живут зачастую в условиях социально-психологического комфорта, в котором нет места для навязчивых тяжелых ■ воспоминаний о тяжелых испытаниях.

Улучшение бытовых и материальных условий — типичное следствие участия во многих экстремальных событиях, например, в боевых действиях. Это повышенное денежное содержание, единовременные по-

собия, право на определенные законом льготы, внеочередное получение или улучшение жилья, сокращение календарной выслуги лет для получения пенсии, повышенная пенсия, особое лечение и бесплатные лекарства и др. Все это (если соблюдается местными властями) прибавляет благоприятности фону жизни в постэкстремальный период.

Укрепление сил и здоровья — не повсеместное, но и не редкое явление у людей, преодолевших экстремальные трудности. Человек развивается физически, делается более выносливым и работоспособным, менее подверженным простудам и другим заболеваниям.

Разумеется, в разных экстремальных ситуациях (природных, социально-политических, экономических, профессиональных, бытовых, соматических, транспортных, криминальных, вооруженной борьбы) широта и степень этих положительных последствий не одинакова и неизбежно индивидуальна.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

Последствия экстремальных перегрузок

Виды негативных изменений

Часть людей, побывавших в экстремальных ситуациях, приобретают и негативный «экстремальный след», который создает проблемы разного харак-

тера, глубины, масштабности и длительности. По имеющимся и публикуемым данным число таких людей в процентном отношении значительно меньше, чем не испытывающих никаких последствий или имеющих положительные. В большинстве случаев эта цифра не превышает 30%. Характерно, что наиболее распространенные негативные изменения проходят довольно быстро, а долговременно обнаруживаются лишь у 1—5% людей¹.

В число часто встречающихся у разных людей негативных последствий входят:

• постэкстремальные психические состояния;

• постэкстремальные функциональные психические нарушения (ПФПН);

• трудности постэкстремальной социальной адаптации;

• негативные изменения в образе жизни;

• негативные личностные изменения;

• посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР);

• психопатология (депрессии, фобии, генерализованная тревожность);

• ухудшение физического здоровья;

• суицид.

¹ Публикуемые цифры разнятся очень сильно, что обусловлено как объективными, так и субъективными (неточность измерений) причинами.

По природе преобладающих изменений, проблем и мер, которые следует учитывать при работе с людьми в постстрессовый период, их можно разделить на четыре группы:

• психологические;

• социальные (социально-психологические);

• педагогические;

• медицинские.

Психологические проблемы

Многие пережившие экстремальные ситуации сразу после выхода из них находятся в постэкстремальном психическом состоянии положительной или от-

рицательной эмоциональной окраски. Это может быть: чрезмерная возбужденность (ажитация), чувство удовлетворения, радость, восторг, растерянность, облегчение, усталость, расслабленность, обес-силенность, опустошенность, заторможенность, психологический шок, аффективная возбужденность, отчаяние, переживание острого горя, плаксивость, истерия, агрессивность, фрустрация, депрессия и пр. В таком состоянии люди хуже, чем обычно, воспринимают окружающее, их работоспособность и готовность снижены, адекватность реагирования на окружающее ухудшена, сознание и внимание сужены и сфокусированы на какой-то одной «точке», с ними трудно общаться (внутренняя сосредоточенность, временная потеря слуха), они плохо воспринимают обращения, просьбы, вопросы, отказываются от самых разумных предложений. Бывает, если они сразу продолжают действия, то это получается у них с меньшей успешностью.

Такие психические состояния в спокойной обстановке обычно проходят сами по себе за время от нескольких минут до двух суток, но могут получить и развитие (если обстановка, в которой они находятся в постэкстремальный период, неблагоприятна для возвращения к норме) и стать причиной более тяжелых негативных последствий. Людям просто нужно время, спокойствие, отдых; переключение на успокаивающую активность, внимание других. Не лишним бывает прием успокоительных средств.

Сложнее обстоит дело с необратимыми ситуациями (по А.О. Прохорову) — потерей отца, матери, мужа, жены, детей, родственников, хороших знакомых, несчастными случаями с ними или с самим человеком, разводом супругов, отбыванием уголовного наказания, уходом на пенсию, разорением, гибелью всего имущества при стихийных бедствиях, пожарах и др. Событие произошло, но экстремальная ситуация объективно продолжается. Чаще всего люди понимают необратимость свершившегося, необходимость примириться с происшедшим и продолжать жить в новой ситуации. Это помогает смириться с тем, что произошло, хотя и требует внутренних сил, умения держать

себя в руках и немалого времени. В отдельных тяжелых случаях (например, у матерей при гибели любимого ребенка) возникают устойчивые психические расстройства, нуждающиеся в помощи психологов и врачей. Они же могут возникнуть, если человек не находит в себе сил, а ему не оказана должная поддержка.

Более глубокие психологические изменения — личностные, выраженные в изменениях психологических особенностей человека (свойствах его направленности, характера, познавательных, эмоциональных, волевых качеств).

23% обследованных в 1947 г. бывших военнопленных японских лагерей, находившихся в них 3 года, подвергавшихся пыткам, побоям, голодавшим и болевшим из-за антисанитарии и эпидемий, после освобождения страдали связанными с войной кошмарами и страхами, ослаблением памяти, приступами сильной раздражительности и депрессии¹.

У 85% бывших узников фашистских концлагерей в Норвегии, обследованных в 1962 г., была обнаружена хроническая утомляемость, сниженная способность к концентрации внимания, сильная раздражительность, болезненные состояния, вызываемые некоторыми ассоциациями, например, вид аллеи вызывал зрительный образ длинного ряда виселиц с висящими на них трупами.

По американским данным, у 25% военнослужащих, принимавших участие в войне во Вьетнаме, развились неблагоприятные личностные изменения. Отмечена возросшая склонность к насилию, нетерпимость к демократичности в семейных отношениях и социальных контактах².

44% опрошенных участников событий в Афганистане, плохо адаптировавшихся в жизни после увольнения из армии, отметив, что стали другими в результате приобретенного там опыта, заявили, что стали хуже.

Личностные негативные изменения обнаруживаются и в появлении новых экстремально значимых установок, известных под названием «эффект Карпентера», «эффект обожженных пальцев», «эффект отреагирования». К ним можно добавить и «эффект подмоченных штанов». Первый выражается в ожидании повторения аналогичного неприятного случая, потере веры в возможность его избежания. Например, автомобилист, совершивший наезд на пешехода, носит на себе груз страха перед повторением подобного случая, либо вообще отказывается от вождения, даже если не лишается официально прав. «Эффект обожженных пальцев» обнаруживается в повышенной осторожности и предусмотрительности, завышенной оценке риска в ситуациях, где его практически нет. Про такое говорят: «пуганая ворона куста боится», «обжегшись на молоке, дует на

¹ Клиническая психология / Сост. и общая редакция Н.В. Тарабариной. — СПб., 2000 (серия «Хрестоматии по психологии). — С. 330.

²Тарабаршш Н.В. Посттравматическое стрессовое расстройство у ветеранов-инвалидов (участников боевых действий) //Клиническая психология /Сост. и общая редакция Н.В. Тарабариной. — СПб., 2000. — С. 330—331.

холодную воду». «Эффект подмоченных штанов» — особая форма отчаяния, пренебрежение опасностями и неприятностями («человек махнул на все»). Можно представить себе разодевшегося, наутюженного человека, вышедшего из дома, после сильного дождя и вынужденного идти по грязной дороге (новостройка!). Он тщательно выбирает чистые места, осторожно ступая на них. Но когда-то допускает просчет и пачкается, потом еще, еще. Перемазавшись, он уже топает по дороге, не глядя под ноги.

Эффект отреагирования проявляется в стремлении повторить путь экстремальных испытаний: раненый в боях стремится возвратиться в боевые условия, чтобы снять тяжесть самообвинения в ошибке и доказать, что может действовать более успешно и безопасно; гражданин, у которого близкий человек погиб от рук преступников, стремится поступить на службу в милицию; человек испытавший ужас пожара и гибели в огне детей и женщин, идет работать пожарным.

Личностные психологические негативные изменения устойчивы и трудно поддаются устранению, хотя не все они так уж плохи.

Социальные проблемы

Социальные последствия — изменения в жизни человека в обществе, на работе, среди людей. Они могут выть вызваны изменениями самого человека,

произошедшими или происходящими под влиянием экстремальной ситуации, либо теми обстоятельствами его жизни, которые складываются в постэкстремальный период. Последнее стоит подчеркнуть, ибо нередко усматривается только первая причина; это не теоретический вопрос, а важный для практики работы с людьми в постэкстремальный период (см. ниже п. 11.3). Социальные изменения — не просто факты жизни человека, но и его духовная жизнь, «клубок» — часто весьма запутанный — социально-психологических отношений, взаимосвязей с миром, людьми, работой, жизнью.

Социальные (и как неотъемлемая часть их — социально-психологические) трудности постэкстремального периода у разных людей могут обнаруживаться в:

• возврате к нормальному образу жизни, каким он был до экстремальной ситуации;

• неудовлетворенности тем образом жизни, который наступил вслед за экстремальными обстоятельствами;

• неудовлетворенности личным социальным и социально-психологическим статусом — положением в системе общественных отношений, на работе, в отношениях с людьми, отсутствием или неадекватностью ожидаемого внимания, уважения, поддержки со стороны их, убежденностью в несправедливом отношении к себе;

• разработке дальнейшего плана жизни (плана действий) и принятии решения неотложно приступить к его реализации;

• приобретении профессии, нахождении места работы;

• нахождении места жительства;

• изменяющихся семейных отношениях и потере семьи;

• получении должной медицинской помощи;

• возникшем новом окружении людей, которое не всегда благоприятно для постэкстремальной жизни человека.

Участники боевых действий, например, зачастую оказываются среди любителей спиртного, которые к тому же активно вовлекают их в свой круг с расчетом на то, что у ветеранов водятся деньги.

В сложную ситуацию зачастую попадают бывшие заключенные, отбывшие срок уголовного наказания и возвратившиеся к месту постоянного жительства. Не говоря о многих социальных и социально-психологических проблемах, возникающих у них, они нередко попадают в компанию старых дружков. Даже когда они хотят стать на честный путь жизни, не совершать больше преступлений и не попадать вновь в места заключения, криминальные группы силой заставляют их принимать участие в противоправной деятельности.

Эти трудности особенно выражены у людей, длительно находившихся в экстремальных ситуациях, либо резко меняющих их на иную жизнь.

Бывшие узники фашистских концлагерей времен Второй мировой войны в течение всей последующей жизни отличались более низкой, чем у других граждан, стабильностью жизни. В годы войны они потеряли все, что имели — дома, квартиры, имущество, деньги, часто родных, близких, друзей. Они возвратились из лагерей в новый, малознакомый им мир, а поэтому все время что-то искали, меняли места работы, жительства и род занятий. 25% (в норме 4%) из них остались на всю жизнь малоквалифицированными и низкооплачиваемыми работниками¹.

Около 40 тыс. американских участников войны во Вьетнаме (5 августа 1964 г. — 7 мая 1975 г.) ведут замкнутый образ жизни и почти не общаются с внешним миром.

Люди, пережившие промышленные катастрофы, более часто, чем другие, испытывают проблемы с работой и профессиональным функционированием, в сравнении с нормой. У них чаще отмечаются нарушения межличностного взаимодействия².

По различным зарубежным данным занятия спортом и успехи в них наряду с положительными изменениями личностных особенностей спортсменов (укрепление характера, воли и др.) вызывают и негативные. Отмечается, например, частое развитие агрессивности, которую спортсмен стремится проявить и за пределами спорта. Особенно это проявляется в подростковом и юношеском возрасте. С возрастом она может модифицироваться под влиянием общей работы со спортсменами и применением наказаний. Имеются

¹Eitinger L., Strom A. Mortality and morbidity after excessive stress: A follow-up inverstigation of Norwegian concentration camp survivors. N. Y Humanities Press. 1973); Цыган В.Н., Фесюн А.Д., Василъченко В. В. Адаптация при стрессе и ее значение в развитии посттравматического стресса //Проблемы реабилитации. 1999, № 1. — С. 79.

²Weisaeth L. A study of behavioral responses to an industrial disaster //Acta Psichiatrica. 1989. V. 80. P. 13-24).

также сведения о том, что отношение спортсменов к таким ценностям, как спортивная честь, благородство менее благоприятно, чем у неспортсменов, переносимость морально-психологических нагрузок у них снижена.

Особенно часто негативные социальные последствия испытывали участники войн, переходящие после увольнения из армии к мирной жизни. Их проблемы связаны с обустройством жизни в мирных условиях, от которой они во многом отвыкли, к которой зачастую не подготовлены, да и проблем здесь возникает так много и они требуют таких финансовых средств, которыми ветераны обычно не располагают. Это проблемы жилища, поиска места работы, приобретения гражданской профессии (многие до ухода в армию не имели ее, были школьниками или студентами), обзаведения семьей и ее содержания. Сверстники, не попавшие почему-то в армию, за это время ушли в жизни вперед, нашли свое место в ней, в то время как ветерану приходится начинать с нуля и участие в боевых действиях начинает восприниматься как потерянное время. Все проблемы сваливаются на голову ветерана сразу и неясно, с чего начинать. Особенно велики и обоснованы социальные проблемы у военных, потерявших в боях ногу, руку или вовсе — возможность передвигаться и трудоспособность.

Собственно медицинские и психологические мероприятия в случае нерешенности социальных проблем, являющихся главными, выступают лишь вспомогательными¹.

Крайним выражением непринятия новых условий жизни выступает суицид среди лиц, переживших экстремальные потрясения.

Удивительные данные приводятся американскими источниками: количество американских солдат, покончивших жизнь самоубийством после окончания войны во Вьетнаме (до 90-х годов), превышает число погибших (около 58 тыс.) в боевых действиях². Л. Китаев-Смык пишет: «После вьетнамской войны самоубийством закончили жизнь в три раза больше воевавших там солдат, чем погибло в боях во Вьетнаме. Американские психологи пытались объяснить: «Смерть догнала тех, кто вернулся с войны с покалеченной на фронте душой». Это не так. В большинстве вернулись нормальные парни, осознавшие свою силу, способность жить энергичней, интенсивней других, успокоенных в мирном довольстве. Рутинно процветающая Америка не приняла их, не востребовала их фронтового задора. У вьетнамских ветеранов возник «вторичный послевоенный синдром». Добровольно уходя из жизни, они присоединялись к погибшим на фронте друзьям, героям, не признанным обществом, оставаясь верными фронтовому единству»³.

¹Коннова Л.А., Гоголева В.В. Современный взгляд на профилактику и коррекцию психофизиологических реакций у сотрудников ОВД при выполнении неотложных аварийно-спасательных работ в экстремальных ситуациях //Психопедагогика в правоохранительных органах. 1997. № 1(50). — С. 36.

²Ответчиков А В. Психические состояния военнослужащих в особых условиях ведения боевых действий. — М., 1991.

³Китаев-Смык Л. Возвращенцы /Психопедагогика в правоохранительных органах. 1998, №2, 8. — С. 24.

По данным Човдыровой ГС. 31,5% сотрудников ГУВД г. Москвы, покончивших жизнь самоубийством в 1997 г., служили ранее в «горячих точках»¹.

Педагогические проблемы

Изменения педагогических свойств человека (воспитанности, обученное™, развитости) и педагогические проблемы дальнейшей жизни — часто встре-

чающийся факт. Экстремальные ситуации — своеобразные «учебные кабинеты» школы жизни. Большинство людей извлекают немало полезного из них для себя. Но «педагогика среды», социально-педагогические влияния и их результаты не всегда позитивны.

«Воспитывает каждая минута жизни и каждый уголок земли, каждый человек, с которым формирующаяся личность соприкасается подчас как бы случайно, мимолетно», — писал выдающийся отечественный педагог В.А. Сухомлинский². Именно в изменениях воспитанности чаще всего наблюдаются негативные последствия экстремальных ситуаций, и они тем больше, чем ниже существующий у человека уровень воспитанности. Негативные влияния объективно обусловлены обстоятельствами ряда экстремальных ситуаций (например, неблагополучием семьи — пьянством и дебошами родителей; вовлеченностью в жизнь сообществ алкоголиков, наркоманов или хулиганов, правонарушителей; безработицей, столкновением с фактами взяточничества чиновников или необоснованного отказа от решения важного для человека вопроса; воинской службой в подразделении, где господствует «дедовщина»; нахождением в среде осужденных, которую нередко называют «академией преступности» и др.). Но решающее слово все же принадлежит человеку, его жизненной целеустремленности, моральной устойчивости, личному достоинству.

Автор лично был знаком с человеком, который, невзирая на все экстремальные обстоятельства своего детства, отрочества и юности, достиг в жизни немалого — стал доктором педагогических наук, профессором. Он родился и вырос в семье, состоящей из шести человек: главы семьи, матери и четырех сыновей. Особенность семьи: отец и трое старших сыновей беспрерывно, по одному и вместе, отбывали уголовные наказания за различные преступления. Мать — тихая, простая, добрая, честная женщина, терпеливо и со слезами несшая свой крест невзгод несчастной и трудной семейной жизни. Младший из сыновей — будущий педагог — беззаветно любил мать, страдал, видя ее мучения, помогал ей как мог в трудные минуты и категорически отказался от предложения участвовать в криминальных делишках. Любовь к матери и страстное желание активно противостоять всему аморальному, бесчестному, стать не таким, как его отец и братья, сделали его в итоге цельной, воспитанной, талантливой личностью.

¹Човдырова Г.С. Психопрофилактика расстройств, связанных со стрессом, и проблемы повышения стрессоустойчивое™ личного состава МВД России в экстремальных условиях. Автореф. докт. дисс….медиц. наук. — М., 2000. — С. 31.

²Сухомлинский В.А. О воспитании. — М., 1975. — С. 14—15.

Под влиянием экстремальных ситуаций, нередко возникавших и по собственной вине, некоторые люди винят все и всех, но только не себя. Они становятся нигилистами, подвергающими остракизму окружающую жизнь и людей, не верящими ни во что порядочное и доброе и соответствующим образом ведущими себя. Негативные изменения в воспитанности затрагивают разные компоненты их личности, мировоззрение, гражданские и моральные качества, гуманность, демократичность, общий культурный уровень, эстетичность и др. И никакие дипломы не спасают их потом. Как метко сказал французский писатель, философ, моралист Мишель Монтень (1533—1592) — тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит только вред¹.

Педагогические проблемы дальнейшей жизнедеятельности порождаются необходимостью сделать выводы из случившегося, исключить повторение ошибок, а поэтому дополнительно подучиться самостоятельно, с помощью товарищей, обратившись за помощью к руководителю, начальнику; поступить на курсы, получить более высокое образование. Многие, особенно мужчины, принимают решение повысить свою физическую подготовленность, силу, выносливость, скорость реакции, овладеть приемами самозащиты.

Существуют проблемы в обучении раненых, длительное время находившихся на излечении в госпиталях. Отрыв от боевых действий и боевой подготовки приводят к резкому ухудшению боевых навыков особенно у молодых воинов. Возникает задача проведения дополнительной подготовки их до и по возвращении в части.

У бывших военнослужащих, участников боевых действий или уволенных с военной службы в связи с сокращениями численности вооруженных сил, возникает задача приобретения гражданской профессии, переучивания или получения высшего образования (например, у молодых людей, призванных на военную службу по окончании средней школы).

Некоторые специалисты, испытавшие потрясения на работе, принимают решения сменить профессию и экстренно приобрести новую.

Медицинские проблемы

У участников экстремальных событий проблемы медицинского характера — это проблемы здоровья, прежде всего психического, о чем речь пойдет ниже, а также

физического. Помимо царапин, ушибов, укусов, отравлений, могут быть ранения, переломы, разрывы связок, повреждения внутренних органов, которые сопряжены со страданиями и с ограничениями в жизни, заставляющими серьезно и длительно лечиться. Например, многие участники ликвидации последствий Чернобыльской аварии 1986 г. до сих

¹Монтень Мишель. Жить достойно. — М., 1873. — С. 112.

пор испытывают физические страдания от полученного радиоактивного облучения и тратят большие средства на лекарства.

Повышенные психологические трудности испытывают люди, получившие серьезные травмы и увечья и вынужденные лечиться в стационарах. Лечение нередко длится многие месяцы и даже годы. У находящихся в госпиталях отмечаются переживания по поводу возможности полной медицинской реабилитации, повторяющиеся сны и навязчивые воспоминания о событии, послужившем причиной полученной травмы, болезненное реагирование на напоминание о ранении, потребность к сопереживанию и душевной близости с людьми, потеря интереса к значимым ранее формам жизнедеятельности, нарушения сна, раздражительность и вспышки гнева по незначительным поводам, чувство вины за ранение или то, что выжил, а другие погибли; желание вернуться и отомстить врагам (кстати, большинство получивших ранения в антитеррористической операции в Чечне и находящихся в госпиталях выражали такое желание), потеря «чувства будущего» — фиксация на боевом прошлом и настоящем, связанным с ранением; переживание ослабления и утраты оптимистической жизненной перспективы.

Здесь опять-таки дело зависит не только от объективных обстоятельств, но и от личности человека.

Опытный психолог специального отдела быстрого реагирования (СОБР) ГУВД Москвы рассказывает о таком случае.

«В московский госпиталь положили двух раненых в Чечне бойцов СОБРа Новосибирской области. Меня попросили навестить их. Лежали они в разных палатах.

Прихожу к одному. Его только вчера перевели из реанимации. Четыре раны: две в легких, одна в живот, одна в руку. Худой, небольшого роста, лет 40 человек. Весь перевязан, опутан проводами, трубками, капельницами.

— Здравствуйте, я психолог московского СОБРа.

Обняла его: так принято в наших отрядах. Кладу ему на тумбочку фрукты и другие гостинцы. Он, радостный, внезапно срывает с себя провода, трубки, чуть ли не вскакивает, еще раз обнимает меня, благодарит, что пришла, говорит, что рад — словно давно знакомые друзья.

Спрашиваю:

— Как чувствуете себя?

— А как вы тут?

— Ну у Вас же ранения.

— Да что я: что нового у вас, как вы живете?

— А ваша семья? Наверно беспокоится о вас?

— Семья — жена, трое детей. Что ей беспокоиться!? У меня и в первую кампанию было два ранения, да и дома приходится не с кошечками играть. Привыкли, что я опасным делом занимаюсь.

В этом же мажорном тоне разговор продолжался и дальше. Иду ко второму бойцу. Знаю: у него тяжелое ранение в ногу. Теоретически не исключено, что ее придется ампутировать. Вхожу в палату. На

кровати здоровенный, внешне физически развитый и крепкий 25-летний молодой человек. Лицо заросло щетиной (давно не брился). Выражение угрюмое, взгляд тяжелый. Делаю то же, что у первого, интересуюсь самочувствием.

— А что сами не знаете, что плохо.

— Почему?

— Ногу отрезают.

— Но вопрос же этот не решен. Ее будут лечить, возможности в госпитале богатые, врачи опытнейшие. У вас организм, как видно, крепкий — справится. Да и вы своим хорошим настроением можете помочь ноге, а не навредить.

Он свое:

— Кому я нужен без ноги!? — и плачет».

Особые социальные, психологические, педагогические и медицинские проблемы возникают у лиц, получивших непоправимые увечья — потерявших руку, ногу, зрение, возможность ходить, изуродовавших лицо и пр. Психологически им важно не потерять оптимизм и волю к жизни, овладеть профессией, доступной им, обустроить новый образ жизни, приносящий неизведанные еще радости и чувство удовлетворения. Для этого нужна очень глубокая, серьезная и трудная психологическая перестройка всего внутреннего мира человека, с которой не всем удается справиться; к таким людям нужно повышенное внимание.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

У участников боевых действий к симптоматике ПТСР чаще всего относят: депрессию, изоляцию (чувство удаленности от людей, особенно от сверстников), агрессивность (приступы беспричинной злобы), отчужденность (неспособность испытывать радость жизни), реакцию тревоги (постоянное ощущение опасности, кажется, что с ними может что-то случиться; избегание общества незнакомых людей), расстройство сна (страх перед сном, пробуждение ночью, отсутствие чувства отдыха после сна), навязчивые мысли (ночью кошмарные сновидения, а днем постоянные возвращения в мыслях к военному прошлому)¹.

¹Цыган В.Н., Фесюн АД., Васильченко В.В. Адаптация при стрессе и ее значение в развитии посправматического стресса //Проблемы реабилитации. 1999, № 1. — С. 84.

Ярко пишет о военных «посттравматиках» Л. Китаев-Смык: «Еще после вьетнамской войны возникло понятие «посттравматический стресс», т.е. стресс, вновь возникающий из-за незаживающих ран души. У таких людей нарушено восприятие: любой хлопок автомобиля, и они готовы вжаться в землю, прячась от «взрыва». Не могут они, сокращая путь, пройти по газону — чудятся мины в траве». «Посттравматики» мнительны, обидчивы. Им кажется, что их недооценивают, унижают, не понимают. У «посттравматиков» нарушаются взаимоотношения в семье, на работе, в быту. С невоевавшими друзьями нет общих тем для разговоров. Военная травма заставляет бывшего солдата вновь и вновь вспоминать о войне. Действия «посттравматиков» нередко жестоки, решительность их подчас неуместна, суждения слишком прямолинейны. Если у такого человека войной подорвано еще и здоровье, то жизнь для него — мученье»¹.

Однако отнесение к ПТСР всех функциональных постэкстремальных психических нарушений вряд ли может быть признано безукоризненным.

Во-первых, данные о распространенности ПТСР весьма неоднозначны, разброс в них велик: 5—70% от всех участников экстремальных событий («критических инцидентов»).

Отмечается существование ПТСР среди граждан под влиянием событий повседневной жизни. Например, в США установлено, что 76% взрослых граждан хотя бы один раз пережили экстремальный стресс различного происхождения и у 10% из них обнаружено ПТСР. Среди же гражданского населения Австралии средняя частота полуляционной встречаемости ПТСР, по оценкам австралийских специалистов, составляет 15—20%.

У 25% жертв стихийных бедствий в США отмечено ПТСР.

В Калифорнии проведено обследование 3 тыс. жертв сексуального насилия и установлено, что у них вдвое чаще, чем у лиц без травматического опыта, встречаются депрессия, фобии и алкогольная или наркотическая зависимости².

Обследование в 1988 г. выборки из 1245 американских подростков показало, что 23% из них когда-либо стали жертвами физического или сексуального насилия или его свидетелями по отношению к окружающим, а каждый пятый из них страдает посттравматическим стрессовым расстройством³.

Имеются многочисленные данные обследований участников различных войн. Так:

. 37,5% солдат антигитлеровской коалиции в Западной Европе, непосредственно участвовавших в боевых действиях против немецко-фашистских войск, имели различные психические расстройства;

¹Китаев-Смык Л. Возвращенцы //Психопедагогика в правоохранительных органах. 1998, № 2/8. — С. 23.

²Burnam M.A. etc. Sexual assault and mental disorders in a community population // J. Consalting and Clinical Psichology. 1988. V. P. 843—850.

³ МКБ-10. Классификация психических и поведенческих расстройств. Исследовательские диагностические критерии. — Женева-СПб., 1995; American Psichiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders (4th ed.). Washington, D. C: American Psichiatric Association. 1994.

. 4,2% личного состава американских войск, участвовавших в войне в Корее, выбыло из строя в связи с психическими расстройствами¹.

Изучение австралийских военнослужащих, участвовавших во Второй мировой войне, выявило развитие симтоматики психических расстройств у 46—71% (в зависимости от района и характера боевых действий).

У американских военнослужащих, принимавших участие в войне во Вьетнаме (более 3 млн), ПТСР обнаруживалось у 29%² (по другим данным 15-20%). Среди раненых калек процент ПТСР значительно выше (до 42%).

При обследовании выборки российских военнослужащих — участников боевых действий в Афганистане — ПТСР зафиксировано у 16.5%³. На основе обследований установлена зависимость затяжного проявления психических расстройств от продолжительности пребывания в боевой обстановке⁴.

Такой разброс скорее всего объясняется не столько разной экстремальностью вызвавших нарушения событий, сколько объединением под названием ПТСР разных видов психических нарушений.

Во-вторых, в 1995 г. ПТСР и его диагностические критерии введены в Международный классификатор болезней. Стало быть, ПТСР по международной версии — болезнь, а его субъект — больной. Получается, что ПТСР выходит за рамки интересов и компетенции психологической науки. Ведь болезнями занимается медицина, врачи, психиатры; а психология — наука о здоровой психике, функциональные нарушения которой не относятся к патологии.

Возможно, что отнесение ПТСР к психическим заболеваниям есть результат чрезмерной психиатризации и патологизации последствий экстремальных переживаний. Рискуя вызвать несогласие части отечественных психологов, отметим, что большая часть прикладной (а частично и теоретической) американской психологии, как и австрийской, немецкой и др., опрокинута в психиатрию. По предварительным подсчетам около 70% ее исследователей, именующих себя психологами, являются психиатрами по образованию и людьми с психиатрическими личностными установками.

Общепризнанно, что медицина знает здорового человека менее хорошо, чем больного. Традиционен склад мышления профессионала-медика, ориентирующегося, в первую очередь, на отыскание данных о признаках заболеваний. Не случайно при определении ПТСР преимущественно используются диагностические методы, шкалы ко-

¹Съедин СИ., Абдурахманов Р.А. Психологические последствия боевой обстановки. — М., 1992. — С. 9-10, 27.

²Green D. L. Psichological research in Violence Traumatic Stress: an update // J. of Traumatic Stress. 1994. V. 7. № 3. P. 341-361.

³Лазебная Е.О., Зеленова М.Е. Военно-травматический стресс: особенности посттравматической адаптации участников боевых действий // Психологический журнал. 1999. Том 20, № 5, сентябрь-октябрь, 1999. — С. 62—74.

⁴Литвинцов СВ., Снедков Е.В. Динамика и катамнез боевого стресса // Проблемы реабилитации. 1999, № 1. — С. 34.

торых подчинены цели констатации и оценки признаков потенциальной или выраженной патологии у обследуемых. Это с неизбежностью приводит к завышенным, порой просто угрожающим, цифрам распространенности ПТСР. Например, применение этих методов к подросткам, у которых все экстремальные проблемы связаны с обычными возрастными перипетиями, зачастую позволяет диагностировать наличие расстройств почти у 70% из них. По данным Минздрава в 2000 г. различные психические расстройства выявлялись у 66% юных россиян, а умственно отсталыми медики оценили половину тинейджеров¹.

Надо понимать и положение медицины в условиях рыночной экономики. За рубежом признано, что врач, как и всякий другой специалист, вынужден зарабатывать себе на жизнь удовлетворением спроса на то, что он предлагает — лечение болезней. Й. Тандлер в докладе, подготовленном по заданию Лиги Наций еще в 1929 г., писал: «… врач работает, чисто внешне, как человек свободной профессии. В действительности же он является мелким торговцем, мелким предпринимателем…. Он зарабатывает не на здоровье, а на его противоположности, на болезни». Как это ни кажется кощунственным, но врач материально заинтересован в том, чтобы к нему обращались за помощью как можно больше граждан, а, значит, чтобы было больше больных. Не исключено, что это отражается и на публикуемых за рубежом цифрах о численности болеющих посттравматическими расстройствами.

Стоит отметить и методические огрехи в оценке роли экстремальных ситуаций в проявлениях ПТСР у людей. Известна истина: «после» — не обязательно «потому». Фиксируемые в постэкстремальный период недостатки могли быть просто личностными особенностями обследуемых, имевшимися у них и до экстремальных событий, но никто их не изучал. Подобную ошибку нередко делают и криминологи, обследующие заключенных. Обнаружив у них признаки функциональных нарушений психики, они делают вывод, что эти нарушения и явились причиной преступлений. Совершенно не учитывается то, что сам факт заключения, лишения свободы, крах жизненных надежд, условия отбывания наказания, среда заключенных служат мощными психотравмирующими факторами. И еще: не все, но многие обследования людей в постэкстремальный период проводились опросными методами. Если человеку не удается решить проблемы своей жизни в это время, то отвечая на вопрос о причинах, у многих несомненно срабатывают механизмы психологической защиты, соблазн самооправдаться за неустроенную жизнь; активизируется внешний локус контроля — стремления свалить причины неудач на экстремальную ситуацию, объективные обстоятельства и др. Не ис-

¹ Психическая мина замедленного действия /Мир новостей. № 28, 10 июля 2001. — С. 20.

ключено, что часть опрашиваемых вольно или невольно усложняли картину собственного положения, рассчитывая, что «авось что-то дополнительно перепадет» (человек, как говорится, слаб).

В-третьих, медики часто считают, что нет четкой границы между состояниями человека, оцениваемыми как «здоровье» и «болезнь». В психиатрии есть особое понятие — «пограничное состояние»: не болен и не здоров. Так многие психиатры говорят и о ПТСР. Но Гегель доказывал, что здоровье и болезнь качественно своеобразны и исключают друг друга. Позиция психиатрии дает основания причислять к психически больным и здоровых людей. Из истории СССР известно, что такой подход открывал возможность заключать в психиатрические лечебницы противников политического режима, у которых на фоне очевидного психического здоровья непременно находились какие-то признаки «болезни»: непримиримость, упрямое отстаивание своих мнений, повышенная эмоциональность, аффективность, неуравновешенность и пр.

Такая неопределенность в квалификации ПТСР придает неопределенность и месту психологии в его изучении и преодолении. Приняв эту позицию, психологи превращают себя в психиатров или полупсихиатров и занимаются не свойственным их профессии делом — лечением. Правда, большинство психологов, исследовавших ПТСР, отрицают их патологичность. Так, И.О. Котенев, проанализировавший большой массив психодиагностических данных о влиянии на людей взрыва на железнодорожной станции Арзамас (14 июня 1988 г.), межнационального вооруженного конфликта в Нагорном Карабахе (1990 г.), чрезвычайных событий грузино-осетинского конфликта (1991 г.), осетино-ингушского конфликта (1991 г.), пришел к выводу, что имевшие место расстройства «не носят паталогичес-кого характера, а являются проявлением нормальных реакций человека» на экстремальные обстоятельства¹. Е.М. Черепанова также считает, что посттравматический стресс — это «нормальная реакция на ненормальные обстоятельства»².

В-четвертых, медицина рассматривает человека как организм, а не как личность. Психиатрия, правда, постоянно пользуется понятием «личность», но диагностирует заболевания в противоречии с социальным пониманием его другими науками — философией, социологией, моралью, этикой, психологией, педагогикой.

¹Котенев И.О. Психологические последствия воздействия чрезвычайных обстоятельств на личный состав органов внутренних дел. Автореф. канд. дисс….психол. наук. — М._? 1994. -С. 11.

²Черепанова Е.М. Саморегуляция и самопомощь при работе в экстремальных условиях. — М., 1995.

Психотерапевтические теории личности жестко критиковал известный американский психолог Г. Олпорт, считая, что психотерапевты создают теории больной личности (в своих интересах, для облегчения диагностики заболеваний и лечения, направленного на устранение болезненных симптомов, выделенных ими же), а психологической науке и практике нужна концепция здоровой личности. О дефектах психиатрического подхода честно писал и В. Франкл — психиатр по профессиональному опыту и образованию: «…для меня, как психиатра, Достоевский — это не более чем эпилептик, подобный другому эпилептику, а Бернадетт — не более чем истеричка со зрительными галлюцинациями. То, чем они являются помимо этого, не отражается в психиатрической плоскости. Ведь и художественные достижения одного, и религиозное обращение другой лежат вне этой плоскости»¹. Здесь хорошо подмечено, что психиатрическая оценка состояния человека в сущности не является реальной оценкой состояния психологии личности, ее подлинных возможностей и ценности, а выступает лишь «психиатрическим срезом» ее особенностей. Поэтому оценка ПТСР как болезненного расстройства психики, не дает подлинной оценки состояния человека.

Имеются любопытные отрывочные данные о том, что частичные нарушения психической деятельности не мешают решать экстремальные задачи, во всяком случае не всегда. Так, есть информация о том, что в годы Первой мировой войны число немецких офицеров, совершивших военные подвиги, находилось в прямом соотношении с глубиной проявляемых ими невротических реакций². В исследовании В.Г. Крысько есть ссылка на то, что в британских ВВС экипажи самолетов, принимавшие участие во Второй мировой войне и имевшие симптомы легкого и даже сильного нервного расстройства, выполняли успешно боевые задачи и даже награждались за мужество. Опубликованные материалы обследований летчиков американских ВВС показали, что половине отличившихся во Второй мировой войне была свойственна эмоциональная нестабильность, а одна треть из них имела психоневрологические отклонения в поведении³.

В целом же этот вопрос нуждается в дополнительном исследовании.

Можно заключить, что современные трактовки ПТСР не безукоризненны, с точки зрения, соответствия предмета, задач, функций и возможностей психологии. Правда, есть медицинская психология — отрасль психологической науки и психопрактики. Но у нее локальное предназначение — помогать врачу в лечении больных (причем, в основном, соматических, а не психических).

¹Франкл В. Человек в поисках смысла. — С. 52.

² Современная буржуазная военная психология. — М., 1964. — С.62.

³Крысько В.Г. Влияние национально-психологических особенностей на деятельность личного состава войск империалистических государств. — Дисс. д-ра психол. наук. — М., 1988. — С. 14.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

В зависимости от степени нарушений психической деятельности, их выраженности, относимое -ти к норме или патологии, необходимости использования психологических или медицинских спо-

собов их устранения, постэкстремальные нарушения психической деятельности целесообразно делить на три вида:

• постэкстремальные функциональные психические нарушения (ПЭФН);

• посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР);

• посттравматические патологические психические расстройства (ПТПР).

Постэкстремальные функциональные психические нарушения (ПЭФН) — нарушения, не выходящие за рамки нормы, относящиеся к компетенции психологической науки, диагностируемые методами психологии, устраняемые методами работы психологов (психологического консультирования, психологической помощи, психологической поддержки, психологической коррекции, психологического воздействия, создания социально-психологических условий, мотивирования и др.). О нарушениях в функционировании целемотивационной, познавательной, эмоциональной, волевой, психофизиологической сфер и их целостной согласованности уже говорилось ранее (см. п. 3.3). Это не самые сильные, но устойчивые (до одного месяца и более) функциональные нарушения. Причиной их выступают психологически яркие, значимые и необычные впечатления и переживания, дистрессы, нервно-психические перегрузки, психическое перенапряжение, крайнее изнурение и переутомление — все, кроме психической травмы.

Последствия психической травмы — последствия посттравматические, несущие след травмы и признаки болезненных расстройств. Одно из них — посттравматические психические расстройства (ПТСР). У них есть общее с ПФПН, но выраженность нарушений большая, возможно есть и признаки предпатологии (хотя данных о переходе ПТСР в определенно патологические формы крайне мало), они более устойчивы; способы устранения — психологические и медицинские. Вопрос о патологичности или нормальности ПТСР нуждается в четком ответе (хотя международный стандарт затрудняет дискуссию), ибо от этого зависит решение о принятии практических мер при его констатации.

Посттравматические патологические психические расстройства (ПТПР) — психические заболевания (психогении, реактивные психические состояния, неврозы (см. п. 3.3) и более серьезные расстройства, связанные с утратой адекватного восприятия себя, окружающего, способности произвольной регуляции поведения). Они — бесспорная компетенция медицины, психиатрии. По имеющимся

данным, вероятность возникновения таких заболеваний, как постэкстремальных, мала и исчисляется величиной от нуля до 1,5% oi численности участников тяжелых экстремальных событий. Но этс проблема, выходящая за рамки реализуемого в учебном пособия психологического и педагогического подходов.

Постэкстремальные

Причины психических

Нарушений и расстройств

Есть три группы причин постэкстремальных негативных психических изменений: первая связана с доэкстремальным периодом (недостатки общих экстремальных способнос-

тей, экстремальной подготовленности, состояния экстремальной готовности — о них шла речь во многих предыдущих главах), вторая — причины, действовавшие в экстремальной ситуации, третья — причины, начинающие действовать с началом постэкстремального периода. В публикациях обычно указывают только вторую и третью группы. К экстремальным причинам относят психические перегрузки, потрясения, испытываемые человеком в ходе экстремальной ситуации, к постэкстремальным — трудности адаптации к постэкстремальным условиям, сильно отличающимся от экстремальных. Существенно, что причины, относящиеся к постэкстремальному периоду, могут порождать нарушения и расстройства, аналогичные ПЭФН и ПТСР.К числу таких причин относятся следующие.

1. Психологическая и педагогическая неподготовленность человека к переходу от экстремального к постэкстремальному периоду. Оналичии такой причины свидетельствуют исследования военных психологов, изучавших проблемы перехода воинов от боевых действий к мирной жизни, а также увольнения кадровых военных в запас. При тщательной подготовке людей к таким событиям, постэкстремальные проблемы возникают редко.

Юридической психологии, юридической педагогике иправоохранительной практике хорошо известен факт трудных состояний лиц, освобождаемых из мест заключения. Уже лет 20 в органах, исполняющих наказания, существует практика подготовки заключенных к освобождению. Она начинается за несколько месяцев, проводится вформе занятий по праву, экономике, вопросам жизни в обществе, морали, трудоустройства, построения взаимоотношений с людьми; организуются встречи с представителями местной власти, трудовых коллективов, общественности и др. Опыт показал полезность подобной подготовки. При отсутствии ее или формальном проведении постэкстремальные проблемы у освобождаемых умножаются.

Подобные трудности, нарушения и расстройства, главная причина которых — неподготовленность к адаптации к новым условиям, можно назвать постэкстремальными проблемами неподготовленности (ПЭПН).

2. Некачественная организация работы с людьмив постэкстремальный период.Исследователи хорошо знают случаи отсроченного появления признаков психических напряжений, нарушений и расстройств порой через 6 месяцев и больше. Мнение, что причина их (в частности ПТСР) только в перенесенном ранее психическом пе-ренапряжен»ии, травме, строго научно не подтверждено. Опросы людей с подобными проявлениями показывают, что среди жалоб на состояние здоровья у них всегда присутствуют претензии к невниманию к ним, плохой помощи, оставлению их просьб без внимания, невыполнению соответствующими органами своих обязательств по отношению к ним, жалобы о необходимости биться за все в одиночку, на безработицу, неустроенность с жильем, проблемы в семье и др. Они составляют важную группу причин отсроченных негативных психических проявлений и их правильнее было бы именовать постэкстремальными проблемами заброшенности (ПЭПЗ).

3. Психолого-медицинские ошибки в подходе к людям, побывавшим в трудной экстремальной ситуации.Есть люди крайне мнительные в вопросах состояния своего здоровья. Есть и такие, которые, заболев даже не опасной и излечимой болезнью, психологически «уходят в нее» (ипохондрики): она поглощает их мысли, переживания, активизирует подозрения, обостряет органические ощущения. Им кажется, что у них болит то здесь, то там, что-то «тянет», т.е. развивается «невроз больного». Медикам и медицинским психологам хорошо известна возможность возникновения у проходящих лечение явление соматизации, которое представляет собой проявление симптомов заболевания, болезненных или неприятных ощущений, не имеющих непосредственного отношения к излечиваемому заболеванию. Существуют лица, у которых соматизация проявляется устойчиво, а пребывание в состоянии болезни становится образом жизни. По данным зарубежных исследователей до 40% посетителей поликлиник проявляют признаки соматизации. Такие люди постоянно выполняют роль больного, манипулируют другими и ожидают от них жалости, симпатии, освобождения от повседневных обязанностей, денежной компенсации. Гуманистические идеи заложены в формулах здравоохранения: «профилактика лучше, чем терапия», «болезнь легче предупредить, чем лечить». Постэкстремальный период — время, вполне уместное для того, чтобы вспомнить и реализовать их.

Практика работы с военнослужащими, возвратившимися из районов боев, такова, что в числе первых они встречаются с врачами, психиатрами и проходят обстоятельное медицинское обследование. Врачи именуют их пациентами, потерпевшими, говорят о необходимости укрепления здоровья, лечения, выспрашивают у них жалобы, прописывают лекарства, и у людей активизируются соответству-

ющие мысли, тревоги, опасения, обращения с просьбами и требованиями, удовлетворение которых в ряде случаев просто не нужно или невозможно. Последнее лишь усиливает недовольства и возмущения прибывших с полей боев и потерявших все при наводнениях, пожарах, землетрясениях, катастрофах. Так у части «возвращенцев» провоцируется развитие соматизации и невроза больного, нарастающего со временем и приводящего к психологическим проблемам. Это постэкстремальные проблемы невроза больного (ПЭНЗ).

4. Сложности ресоциализации многих людей (особенно военных) в постэкстремальный период. По ряду обстоятельств часть проблем устройства жизни в новых условиях вполне может быть не решена. Появятся неудачи, трудности увеличатся, намеченные планы рухнут, надежды не оправдаются, т.е. возникнет новая экстремальная ситуация, но уже в постэкстремальный период. Нет оснований отрицать, что такие постэкстремальные обстоятельства могут сами порождать негативные психические изменения, сопряженные с длительным разочарованием, растерянностью, повышенными эмоциональными реакциями, фрустрацией, агрессивными проявлениями и др. Подобное бывает и с обычными людьми в условиях постоянных неурядиц повседневной жизни. Психические расстройства, возникающие таким образом — постэкстремальные проблемы ресоциализации (ПЭПР).

Есть основания утверждать, что лучше адаптированные к жизни люди лучше адаптируются и в экстремальной ситуации, лучше переходят в постэкстремальный период, успешнее преодолевают его трудности. Хуже подготовленные к жизни и к экстремальным ситуациям тяжелее переносят их, в большей мере психологически травмируются, труднее и дольше переживают постэкстремальный период. Вместе с тем, постэкстремальные психологические проблемы могут усиливаться и даже порождаться обстоятельствами постэкстремальной жизнедеятельности. Поэтому в постэкстремальный период надо не только устранять негативные последствия экстремальной ситуации, но и создавать системой постж-стремальной работы условия, не отягчающие их, а так же не вызывающие новых негативных последствий, нарушений и расстройств.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

Сущность,

Задачи и принципы

Постэкстремальной

Работы

Разумно и обоснованно исходить из ожидания того, что прекращение экстремальной ситуации иобъективный (пространственный и временной) выход из нее, как правило, не сопровождается

психологическим выходом. Ситуация физически исчезла, а психоло-

гически человек продолжает жить в ней, переживать ее положительные и трудные аспекты, последние нередко тяжело, что неизбежно отражается на его психическом состоянии и непроизвольно на поведении, причем может достаточно долго. Особенно это относится к последствиям пережитых трудных ситуаций — вооруженных действий, стихийных бедствий, спасательных работ, многих необратимых ситуаций (смерть близкого человека, тяжелая болезнь, увечье, неразделенная любовь, распад семьи, гибель имущества и ценностей, безработица, отбывание уголовного наказания, уход на пенсию и др.).

Теоретические основания и практика указывают на обязательность проведения специальной постэкстремальной работыс лицами, преодолевшими трудную экстремальную ситуацию. Такая работа безусловно должна осуществляться в организациях, учреждениях (в том числе образовательных), на предприятиях, в воинских частях, органах внутренних дел, коллективах, семьях, ближайшем окружении людей. Основная цель этой работы — восстановление и повышение трудоспособности, работоспособности и боеспособности людей.

Нередко работу с профессионалами, прибывшими из зон чрезвычайных ситуаций или после выполнения боевых заданий, проводят, исходя из однобоких представлений о последствиях как только негативных и психологически болезненных. Ее именуют «психологической реабилитацией», а функции психологов сводят к медицинским, к психотерапии. При этом из групп людей выделяются лица с негативными психологическими проявлениями, и все усилия направляются на работу с ними, а остальные, успешно справившиеся с заданиями и трудностями, остаются без достаточного внимания, что создает условия для возникновения в ближайшее время негативных психологических изменений, которые упоминались выше, и у некоторых из них. Работать нужно со всеми.

Постэкстремальная работа призвана быть в главном созидательной, совершенствующей людей, повышающей их экстремальную подготовленность, устойчивость, способность достигать большего в жизни, на работе, при возможной новой встрече с новыми экстремальными ситуациями. Она эффективна, когда:

• основной эмоциональный тон ее носит жизнеутверждающий, оптимистичный характер;

• строится на поиске и активизации положительного в экстремальном опыте, его значения для настоящего и будущей жизни человека;

• основывается, главным образом, не на негативных, а на позитивных переживаниях, по возможности — чувстве радости;

• вызывает у людей чувства удовлетворения и признательности;

• порождает уверенность в успешное и благополучное будущее. Постэкстремальная работа — работа комплексная, с широким

кругом задач, направлений, охватывающая социальные, правовые, материальные, бытовые, психологические, педагогические, медицин-

ские вопросы. Все они взаимосвязаны и решение, например, психологических проблем не может быть успешным, если ведется локально, в отрыве от других.

Основные задачи постэкстремальной работы:

• организация встречи возвратившихся из районов чрезвычайных ситуаций, боевых действий и удовлетворение чувства выполненного долга;

• организация плановой, комплексной и эффективной работы на весь постэкстремальный период;

• оказание помощи в адаптации к условиям постэкстремального периода, в нормализации психических состояний, предупреждении и преодолении возможных и возникающих типичных трудностей и отклонений в поведении;

• организация отдыха для восстановления работоспособности;

• проведение психодиагностики и выявление лиц, нуждающихся в особой психологической помощи, а также практическое осуществление последней;

• психологическая работа с травмированными и ранеными, находящимися в лечебных учреждениях;

• формирование мотивации к началу активной, оптимистичной, деловой и более совершенной деятельности, построенной с учетом приобретенного экстремального опыта;

• анализ экстремального опыта, извлечение из него уроков и выводов; организация экстремальной подготовки с целью устранения обнаружившихся недостатков и овладения более совершенными способами действий в возможных будущих экстремальных ситуациях;

• работа с семьями, помощь им в построении взаимоотношений с пережившими экстремальную ситуацию;

• оказание психологической и иной помощи семьям погибших.

Исходя из ряда публикаций и собственного опыта можно сформулировать десять специальных психолого-педагогических принциповпостэкстремальной работы.

1. Принцип специальной подготовки к выходу из экстремальной ситуации — подчеркивает целесообразность подготовки человека к задачам и трудностям, возникающим после выхода из экстремальной ситуации. Предполагает ознакомление его с этими задачами и возможными проблемами, личными правами в постэкстремальный период (если они предусмотрены правовыми нормами для данного случая), планируемыми мероприятиями, событиями, действиями и условиями, способами поведения в постэкстремальный период с целью быстрейшего и качественного восстановления сил, работоспособности и боеспособности. Такая подготовка строится непосредственно перед выходом из экстремальных ситуаций (например,

с военнослужащими, ожидающими эшелонов для отправки домой и во время переезда).

2. Принцип безотлагательности¹—опирается на доказанную зависимость: чем раньше начнется связанная с постэкстремальным периодом работа с человеком, чем меньше интервал между выходом из экстремальной ситуации и началом этой работы, тем успешнее процесс адаптации, тем меньше вероятность возникновения неблагоприятных психологических последствий.

3. Принцип благодарности, оптимистичности и опоры на положительное— рекомендует обращаться с человеком, перенесшим тяжелое жизненное или профессиональное испытание, не как с жертвой, потерпевшим, пациентом, человеком с расстроенной психикой, а как с нормальным человеком, справившимся с трудностями, выполнившим свой человеческий и профессиональный долг, проявившим мужество, смелость, самообладание, умелость. Профессионалам, возвратившимся с выполнения опасного задания (военным, спасателям, морякам, сотрудникам органов и войск МВД, пограничникам, летчикам, пожарным и др.), нужно в первую очередь воздаяние по заслугам, возможность испытать радость от возвращения, чувство гордости, благодарности за с честью выполненный долг и проявленные боевые качества². Постэкстремальная работа, начинающаяся оптимистично, с радостей, торжеств, благодарностей, — лучшее психологическое лекарство, предупреждающее развитие постэкстремальных психологические неприятностей и способное пресечь уже начавшиеся.

Начинать все с медицины (не говоря, конечно, о тяжело раненых и больных) — значит ставить работу с ног на голову, стимулировать и развивать симптомы постэкстремальных психических расстройств, сдерживать восстановление сил и возвращение людей к нормальной, обычной жизни.

Последующая постэкстремальная работа более успешна, когда опирается на сильные, положительные стороны поведения людей, проявленные в экстремальных условиях, а не на активизацию воспоминаний о перенесенных ужасах и страхах. Целесообразно настойчиво и тактич-

¹ Этот и третий принципы рекомендуются А.Н. Суховым (второй под названием «принцип ожидаемости») применительно к работе с пострадавшими, лечащимися в больницах и госпиталях (Социальная психология /Под ред. А.Н. Сухова и А.А. Деркача. — М., 2001. — С. 589-590).

² На это справедливо указывает принцип ориентации в работе с личным составом на признание высокой значимости выполненных им задан и высокую оценку качества служебно-боевой деятельности, проявленных при этом лучших качеств, рекомендуемый в методическом пособии «Мероприятия психологической реабилитации военнослужащих внутренних войск МВД России после выполнения служебно-бое-вых задач». — М., 1997. — С. 5.

но формировать и поддерживать в людях уверенность в себе, в будущее, настрой на активное решение задач в постэкстремальный период, возвращение в нормальное и даже более совершенное состояние¹.

4. Принцип окружения заботой — восстановление сил, работоспособности и боеспособности происходит наиболее успешно в благоприятной социально-психологической атмосфере, организационной и материально-обеспечительной обстановке. Необходимо проведение комплекса социальных, материальных, психологических, педагогических и медицинских мер, обеспечивающих такую обстановку. Наибольшую эффективность здесь приобретают усилия по профилактике возможных в это время трудностей возвращения к нормальной жизни и развития негативных проявлений в поведении (увлечение употреблением алкоголя, возникновение депрессии, осложнение семейных отношений и др.). Такие меры должны планироваться и реализовы-ваться обязательно без ожидания появления признаков отклонения в психических состояниях и поведении людей, т.е. упреждающе.

5. Принцип восстановления сил — ориентирует на обязательное осуществление отдыха. В начале он должен быть пассивным, а затем активным. Затяжка с переходом к активному отдыху (спорт, игры, чтение книг, работы по дому и на садовом участке ипр.) всрок, превышающий 15—20 дней, чревата развитием симптомов «мнимой усталости»: чувства сонливости, вялости, общей разбитости, нежелания ничего делать, трудностей самомобилизации сил для начала активной деятельности и пр.

6. Принцип психологической нормализации — предупреждает от практики пассивного ожидания того, что нарушения психической деятельности, если они есть, пройдут со временем сами собой. Нужно активное использование специальных мер и методов, способствующих их устранению, ибо в условиях бесконтрольной стихийности динамика нарушений может пойти по неблагоприятному руслу и усложнить состояние людей.

7. Принцип индивидуализации — предполагает сочетание общих мер с избирательностью индивидуальной помощи людям в большей степени, чем другие, обнаруживающим признаки психических нарушений и испытывающим трудности в адаптации к постэкстремальным условиям.

8. Принцип специальной психолого-педагогической работы с ранеными и лечащимися в стационаре— отражает опыт такой практики,

¹ Представляется не очень научно и психологически оправданным использование понятия «реабилитация» ко всей постэкстремальной работе и ко всем, возвратившимся после решения профессиональных задач. Оно несет на себе смысловой оттенок того, что в людях что-то испорчено, повреждено, в отношении их проявлена несправедливость, они — жертвы и все это надо исправить. В действительности, по преобладающим признакам, суть работы другая.

доказавшей свою необходимость и полезность. Трудности, испытываемые такими людьми своеобразны и велики; к обычным трудностям дополняются физические страдания, их воля часто ослаблена в большей степени, чем у живущих обычной жизнью, а длительное пребывание в госпиталях формирует своеобразный «больничный психологический синдром», создающий потом свои проблемы адаптации к жизни после выписки из больниц и госпиталей.

9. Принцип воспитания и обучения на опыте — предполагает использование постэкстремального периода для извлечения выводов и уроков из пережитых и преодоленных экстремальных трудностей. Экстремальный боевой опыт имеет повышенную ценность: он приобретается не в учебных, а в труднейших условиях, в тяжких испытаниях, высокой ценой страданий и человеческих жизней. Не изучить его тщательно, не сделать из него выводы — огромное и непростительное упущение. Изучение опыта обладает большим обучающим и воспитательным потенциалом. Нет ничего более поучительного и убеждающего, чем свой опыт. Заложенные в нем педагогические возможности используются проведением специальных обсуждений, дискуссий, индивидуальных бесед, занятий, организацией обмена опытом, устранением обнаруженных пробелов в подготовке, освоением новых, более совершенных способов действий в аналогичных и иных экстремальных ситуациях.

10. Принцип активизации самоуправления — исходит из решающей роли собственных усилий человека в решении постэкстремальных проблем. На мотивирование и активизацию усилий призваны влиять меры, проводимые руководством; это не только разъяснения и призывы, но и обучение техникам саморегуляции, напоминание о них тем, кого обучали им ранее. Полезно и организованное проведение тренажей в кабинетах психологической разгрузки или в учебных кабинетах экстремальной подготовки. Все меры призваны не только обеспечить нормализацию состояния участника экстремальных событий, но и активизировать его усилия по нормализации жизнедеятельности. Причем последнее следует начинать уже на 10— 15-й день (для участников боевых действий) и достигать максимума к 30-у дню. Чем позднее начнется активное включение в полноценную постэкстремальную жизнь, тем больше вероятность повышенных социальных и психологических трудностей.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту:

«Большинство приходящих с … войны, …., — это все же не «посттравматики», а люди с пробужденными душами, — справедливо пишет Л. Китаев-Смык. — Преодоленный страх, отвага, безотчетная самоотверженность разбудили у них силу души,

личную энергию и стойкость характера. Их большинство… Мальчи-

ки, которым в мирной жизни долго бы оставаться недорослями, узнали, на что они способны, стали мужчинами, своими руками вырвали право на жизнь. Теперь они захотят распоряжаться своей судьбой, судьбой страны». «У чиновников, администраторов всех уровней, особенно низших, к кому непосредственно придет недавний солдат, должно быть терпение, доброта и даже любовь к повзрослевшим в кошмаре войны мальчишкам, которые полны душевных сил, но не знают, что с ними делать, не знают другой жизни, кроме военной»¹. Это люди, честно выполнившие свой долг перед Россией. Они подвергали опасности свою жизнь, а часть и пожертвовала ей. Это герои, заслуживающие признательности, почета, уважения и заботы. Возвращаясь с опасного задания, воины, пограничники, спасатели, бойцы отрядов МВД и др., осознанно или подсознательно связывают ожидаемую радость возвращения с признанием сделанного ими другими людьми — гражданами, родственниками, сослуживцами, руководством, властью. Именно эта социальная, патриотическая, нравственная, профессиональная сущность ситуации возвращения призвана пронизывать всю постэкстремальную работу с возвратившимися. Не посылка их сразу в медчасть, а совершенно иные мероприятия первых дней постэкстремального периода отвечают этой сущности. Нужно проявление заботы, как благодарности государства и людей, к тем, кто, жертвуя своей жизнью, преодолевая страх, показывая мужество, перенеся все лишения, выполняли свой долг. «Возвращенцы» обладают такими социальными ожиданиями и это естественно, и справедливо. Их ожидания должны оправдаться, они должны отчетливо почувствовать это. Они не могут быть обижены, не должны испытать чувство разочарования, чувствовать себя ненужными и заброшенными. Они трудно шли к достижению цели, они достигли ее и должны испытать радость достижения, ради которой стоило выдержать перенесенное ими.

В постэкстремальной работе выделяются три этапа:встреча, восстановление сил, включение в деятельность.

Этап встречи предназначен четко обозначить социальную сущность ситуации возвращения. Важно не количество мероприятий, а их психологичность, искренность, сердечность, душевная теплота, доводящая радость до глубины чувств возвратившихся, снимающая с них груз внутренней тяжести пережитого. Нужно, чтобы они насладились радостью от сделанного и возвращения домой и об этом надо специально, позаботиться тем, кто послал их на трудное и опасное дело, потребовавшее всех душевных сил и, возможно, утраты здоровья.

Для решения психологических и педагогических задач этого этапа:

Л. Китаев-Смык. Возвращенцы. — С. 24.

• на вокзале, аэродроме, непосредственно в организации, части организуется торжественная первая встреча возвращающихся после выполнения трудного задания. Хорошо, когда в ней принимают участие руководство, представители общественности, члены семей, оркестр;

• первые дни посвящаются торжественным мероприятиям: общим собраниям, поощрениям отличившихся; встречам с населением и представителями разных организаций с отчетами о выполненном в сложных и опасных условиях долге; встречам со школьниками, студентами, трудящейся молодежью с рассказами об увиденном, понятом и советами; вечерам отдыха, концертам с приглашением членов семей, представителей организаций, предприятий города, области, республики;

• проводятся мемориальные мероприятия («никто не забыт, ничто не забыто»): почетно-торжественное захоронение погибших, вечера памяти, занесение имен погибших на мемориальные плиты, памятники, установка памятников погибшим на территории части, отдела внутренних дел и др., а также в посещаемых населением местах; оправдали себя мемориальные религиозные ритуалы;

• организуется посещение раненых в больницах и госпиталях, и они окружаются заботой и вниманием;

• на служебных совещаниях возвратившихся знакомят с задачами и планом мероприятий на постэкстремальный период, с возможными психологическими и иными трудностями этого периода, даются советы по поведению при столкновении с ними, обращается внимание на важность саморегуляции своего поведения, настроений и различных состояний; выясняются пожелания и просьбы возвратившихся, даются ответы на возникшие вопросы;

• решаются неотложные вопросы по обеспечению всем необходимым для успешного решения задач постэкстремального периода;

• проводятся беседы с семьями возвратившихся, даются советы, как помочь им в восстановлении сил, по проявлению внимания, заботы, содействия в преодолении трудностей постэкстремального периода и предупреждении возможных деформаций;

• проявляется повышенная забота о семьях тяжело раненых и погибших, которые особенно остро переживают свое горе в это время. Имелись факты проявления агрессии с их стороны в отношении руководства, обвинения выживших, их требования выяснить все подробности обстоятельств гибели и возможности спасения, найти смысл гибели (долг, честь)¹;

¹Харламова Н.Н. Особенности организации и проведения психологического сопровождения деятельности личного состава ГУВД Московской области, принимающих участие в антитеррористической операции в Северо-Кавказском регионе //Психологическое обеспечение профессиональной деятельности сотрудников органов внутренних дел и внутренних войск МВД России. — С. 108.

• проводится (в последние дни этапа) психодиагностическое и медицинское обследование прибывших, выявляется и оценивается их психическое и физическое состояние, отражение в нем пережитых экстремальных событий; выясняются их пожелания по поводу отдыха и оказания им психологической и медицинской помощи; психологами и врачами принимаются решения о дальнейшей работе с ними, выделяются лица, нуждающиеся в последующем индивидуальном внимании и усиленной помощи; каждый индивидуально ознакамливается с результатами обследования и получает рекомендации по нормализации своих состояний и здоровья¹.

Успешная организация работы с «возвращенцами» на этапе встречи выполняет также еще две важнейшие функции:

• профилактическую — предупреждение развития возможных негативных постэкстремальных психических состояний;

• педагогическую — служит ярким и впечатляющим уроком патриотизма, реального гуманизма, существующей в жизни духовности. Этот урок полезен для возвратившихся, но еще более важен для тех молодых людей и граждан, которым, возможно, придется самим стать на защиту Родины и проявить самоотверженность в отстаивании ценностей и счастливой жизни россиян. Организация встреч с населением, учащимися, рабочей молодежью тех, кто возвратился с полей сражений, проявил героизм и величие духа в выполнении гражданского и профессионального долга; эти встречи нужны и тем, и другим. Верна, глубока и такая мысль: память о погибших, отдавших свою жизнь за Отечество, ради счастья других, нужна не погибшим, а живущим.

Этап восстановления сил для большинства людей занимает 15— 20 дней; при сильных психологических нарушениях, а тем более травмах и ранениях, может потребоваться и больше времени. Главные работы на этом этапе:

• отдых (лучше в пансионатах, домах отдыха, санаториях);

• проведение мероприятий по психологической реабилитации;

• психологическое сопровождение с оказанием помощи нуждающимся в нем (с обеспечением его конфиденциальности) и осуществлением контроля за происходящими переменами в психических состояниях, поведении, и предупреждение развития негативных изменений их у остальных отдыхающих участников экстремальных событий. Многие участники боев привыкли к выпивкам в боевых условиях и им становится трудно отказаться от них в мирной жизни;

• поддержание связей с семьей и согласование усилий по оказанию помощи отдыхающему в восстановлении сил;

¹ Повторные психодиагностические исследования проводятся нередко через 6 месяцев и через 1 год.

• продолжение помощи больным, травмированным и раненым, находящимися на излечении.

Ежедневно или через день проводятся лечебно-восстановительные мероприятия, характерные для санаторного лечения или дневного стационара (физиотерапия, массаж, лазеротерапия, фитотерапия, психологический тренинг и т.д.).

Этап включения в деятельностьпредполагает:

• постановку задач на включение в деятельность с постепенным наращиванием нагрузок и усложнением видов заданий;

• проведение психологического тренинга с использованием техник саморегуляции с выполнением завершающих упражнений (формул, мантры) на самомобилизацию;

• проведение обмена экстремальным опытом, обсуждений, дискуссий, семинаров, совместная разработка предложений (в том числе письменных) по использованию уроков из опыта;

• проведение занятий и семинаров по реализации выводов из экстремального опыта, ликвидации имевшихся пробелов в знаниях, по освоению новыми действиями, совершенствованию профессиональных навыков и умений, улучшению саморазвития и самовоспитания;

• привлечение носителей экстремального опыта (после его обсуждения с другими и выработки выводов и рекомендаций) для встреч с более молодыми и менее опытными сослуживцами, группами населения, а так же к участию в проведении занятий с ними;

• продолжение психологического сопровождения с целью закрепления и развития достигнутых в ходе отдыха положительных результатов и усиление индивидуальной помощи продолжающим испытывать трудности постэкстремальной адаптации.

Опыт свидетельствует о вредности затягивания с третьим этапом и непременным решением его задач. Встречаются случаи, когда некоторые трудоспособные «возвращенцы» не очень спешат с возвращением к нормальной трудовой жизни, а предпочитают «стричь купоны», живя прежними заслугами, не трудясь и требуя пожизненного безбедного и беззаботного существования. Они преднамеренно инсценируют «упадок здоровья» и признаки «не проходящих» постстрессовых расстройств.

В целом вся постэкстремальная работа нуждается в большой продуманности и даже нормативном регулировании на местном, региональном и возможно федеральном уровне.

Высказываются разные мнения по поводу повторного направления людей в зоны боевых действий и называются цифры 2—6 месяцев. Большинство раненых, как показывает опыт, стремятся лечиться в полевых госпиталях, без отправки в глубокий тыл и выражают желание возвратиться в строй для продолжения выполнения боевых заданий.

Виды,

Формы и методы работы

П.А. Корчемный и А.П. Елисеев выделяют три вида психологической помощи: самопомощь (оказание помощи самому себе, сослуживцами друг другу, взрослыми детям), совместная помощь (в семье —

супругами или членами семьи, в коллективе — коллегами, товарищами), специализированная помощь (оказывается штатными психологами, клиническими психологами, психотерапевтами, психиатрами). Последняя, в свою очередь, подразделяется на: психологическое просвещение, психодиагностику, психологическое консультирование, психотерапию, психологическую реабилитацию. Способами психотерапевтической помощи выступают: индивидуальное психологическое консультирование, индивидуальная и групповая психотерапия, психореабилитация (система психологических, педагогических и социальных мероприятий, направленных на восстановление нарушенных психических функций, психических состояний, социально-трудового статуса адаптирующихся к новым условиям жизни), психопрофилактика (устранение факторов, вредно отражающихся на психологии человека, и создание положительно влияющих)¹.

Наиболее популярны и эффективны методы, ориентированные на релаксацию² — достижение состояния покоя, расслабленности, возникающего у человека после снятия напряжения, вызванного тревогой, волнениями, переживаниями, большими физическими и психологическими нагрузками. Произвольно оно достигается проведением релаксационного тренинга или просто нахождением в помещении, не содержащем в обстановке раздражающих или напоминающих о беспокоящем прошлом предметов. Таковыми являются кабинеты психологической разгрузки с красивым интерьером, мягким настилом на полу (поглощающем шум при передвижениях людей), цветами, уголками живой природы, удобными для отдыха креслами (с регулируемыми спинками, сидениями, высотой), местным светом (управляемым сидящими в креслах), большими экранами для динамического проецирования на них умиротворяющих картин природы, устройствами для цветодинамического и цветомузыкального воздействия, звуковоспроизводящей аппаратурой (хорошо с индивидуальными наушниками и возможностью выбора расслабляющимися нравящихся музыкальных произведений и звуков, например, морского прибоя, пения птиц). Расслаблению способствуют спокойная поза, снятие напряжения с мышц, прикрытие или закрытие глаз, преднамеренно вызываемые эмоционально приятные представления. Усиливает релаксационный эффект использование методов аутогенной тренировки и психотехник.

¹Корчемный П.А., Елисеев А. П. Психологическая устойчивость в чрезвычайных ситуациях. Курс лекций. Часть I. — С. 153—164.

²От лат. relaxatio — уменьшение напряжения, ослабление.

Сеансы релаксации хорошо проводить в группах под руководством психолога. В постэкстремальный период такие сеансы можно начинать уже на первом этапе, на втором — увеличивать их продолжительность до 45—60 минут, проводить ежедневно; рекомендовать отдыхающим выполнять релаксационные упражнения и самостоятельно (особенно перед сном, в постели); не прекращать и на третьем этапе, но с завершением сеансов мобилизующими формулами.

Обязательным способом преодоления навязчивых тревожащих воспоминаний служат активные формы отдыха, которые уместны на втором^ и третьем этапах. Это, прежде всего, различные групповые спортивные игры (футбол, волейбол, баскетбол, городки, настольный теннис, бадминтон, водное поло и др.), занятия, требующие умеренной подвижности и сосредоточенности внимания (рисование, плетение корзин, изготовление моделей, рыбная ловля и т.п.).

В публикациях содержится рекомендация достигать в ходе психотерапевтических бесед переноса внимания человека с себя на других, поднимать мысли на надситуативный уровень, на проблемы коллектива, страны, будущего, показывать, что есть люди, пострадавшие больше, и его положение не самое худшее. За рубежом применяется и прием рассказа об ужасах, которые данному человеку не причлось, слава богу, пережить¹. Интересен опыт американских психологов, рекомендовавших ветеранам войн оказывать помощь сво^м соратникам, испытывающим трудности, писать им письма, давать советы. В результате сами «консультанты» начинали более активно решать свои жизненные проблемы, развивалось их самосознание, менялись мировоззренческие установки².

Р международной практике постэкстремальной работы и у нас выработано немало психотерапевтических методов снятия ПТСР. Это: телесно-ориентированная терапия, поведенческая психотерапия, когнитивная психотерапия, интегративная трансперсональная терапия, нейролингвистическое пограммирование, психодинамическая терапия, гешгальт-терапия, психоанализ, десенсибилизации и переработки дви-жен!*я глаз и др.³ Они достаточно сложны по технике исполнения и могут применяться только квалифицированными специалистами.

1 Мо>к^ет быть поэтому множество зарубежных фильмов — это фильмы об ужасах, кошмарной мистике, бесконечных убийствах, реках крови, разбрызганных на стенах мозга*. Посмотрев их, человек действительно чувствует себя счастливым, какой бы тюхой его собственная жизнь не была.

²Solo/»⁰*¹ L., Mimtincer M., Flum H. Negative life events, copying responses and combat related psichology: A prospective Study // J. Abnormal Psichol. 1988. V. 97. № 3.

3 с_мподробно: Диагностика, профилактика и коррекция стрессовых расстройств среди сотрудников Государственной противопожарной службы МВД России. Методическое пособие. — М., 1999; Психологическое обеспечение деятельности органов внутренних дел в экстремальных условиях. — М., 2001.

Популярна форма работы с особой методикой, называемой «дебри-фингом стресса критического инцидента», разработанной американским психологом Дж. Митчелом в 1983 г. Дебрифинг проводится с группами людей, совместно испытавших стрессовые или трагические события. Цель — минимизировать нежелательные психологические последствия и предупредить развитие синдрома постгравматических стрессовых расстройств. Суть его в обсуждении психотравмирующей ситуации с воспроизведением совместными усилиями психотравмирующих событий. Используется базовая идея 3. Фрейда, предполагающая доведение до сознания пациента истинных причин его болезненных переживаний и состояний. Травматогенный, но не осознаваемый человеком внутренний конфликт переживается им при этом вновь, однако, в ослабленной форме (спокойная обстановка, сдерживание эмоций), доступной для рационального анализа. В результате происходит психологическое переключение с неприемлемого, тревожащего опыта на личностно приемлемую его интерпретацию. Достигается это при проведении дебрифинга рассказом каждым его участником о том, что происходило с ним, что он видел, где находился и что делал в обсуждаемом «критическом инциденте». Под руководством психолога участники приходят к согласию по поводу хронологии события, его обстоятельств, психических реакций, испытанных ими. Тем самым показывается (что подчеркивается проводящим дебрифинг) универсальный характер имевших место трудностей и переживаний, а не индивидуальная их исключительность, как представляется каждому. Такой прием приносит определенное психологическое облегчение участникам. Руководитель далее разъясняет природу постстрессовых состояний, как «нормальных реакций на экстремальную ситуацию». Происходит, как выражаются, «закрытие прошлого» (с ним покончено) и далее уже обсуждаются стратегии эффективного последующего поведения. Даются советы, как вести себя в будущем, раздаются памятки, листовки (желательно их заранее подготовить), рекомендуется, где, при необходимости, искать дополнительные источники психологической поддержки и помощи. По данным зарубежных авторов, до 75% людей, прошедших дебрифинги, признают их высокую эффективность и полезность.

Нельзя, однако, не отметить, что откровенное словесное и образное воспроизводство в деталях, потрясших ранее психику участников дебрифинга событий, собственных восприятий, эмоциональных и иных реакций обычно вновь вгоняет их в стресс. Это равноценно сложной хирургической операции, но на раненой психике человека, причем без гарантированно положительных результатов. Такой дебрифинг может и осложнить психическое состояние некоторых участников, привести к нервно-психическому срыву.

Более корректно в психологическом плане и педагогически полезнее проводить обсуждение «критического инцидента» не на негативном материале, а напротив — на позитивном. Многие люди, потерпевшие в чем-то неудачу, склонны преувеличивать негативные ее стороны, сводить все к негативу. Если побывать в группе, возвратившейся с опасного задания, пусть даже неудачно выполненного, то чаще можно услышать жаркие рассказы о том, что и как делал, где и как перехитрил противника, как удалось избежать опасности, а если не удалось совсем, то как избежал худшего.

Важно помочь людям сохранить в памяти положительные моменты пережитой экстремальной ситуации и отнестись к ней объективно, в балансе позитивных и негативных сторон. Философски говоря, каждое явление диалектично и не сводится ни к плюсам, ни к минусам.

Однажды к будущему изобретателю электрической лампочки Эдисону пришел корреспондент и узнал, что пока хорошего сплава для нити накала еще не найдено. Лампочки, сделанные из перепробованных тысячи с лишним сплавов, быстро перегорают. Он с огорчением воскликнул:

— Сколько же времени вы потеряли зря! На это Эдисон ответил:

— Зря время не потеряно. Я знаю, что перепробованные сплавы не годятся, а этого не знает никто, кроме меня.

Именно позитивные стороны плохо усматриваются теми, кто страдает от воспоминаний о каком-то событии. Поэтому помощь должна заключаться в поиске положительного, позитивного в «критическом инциденте». Такая альтернативная методика может быть названа «дебрифингом позитивного в экстремальном» («позитивным дебрифингом»). Она реализуется при групповой и индивидуальной работе. Особенности методики таковы:

• участникам предлагается вспомнить хронологию событий и последовательность выполненных действий;

• дается задание найти позитивные, успешные стороны в каждом последовательно (следуя хронологии основных действий) рассматриваемом эпизоде. Каждый участник говорит о себе, о своих действиях. Попытки говорить о недостатках, плохом, негативном тактично пресекаются («Сегодня у нас разговор не о них»). Каждый эпизод завершается, когда свои мнения высказали все;

• после рассмотрения всех эпизодов переходят к последовательным ответам на вопросы руководителя. Полезно предварительно подготовить лист бумаги с вертикальными графами, пронумерованными по вопросам, в которые участники будут вписывать свои ответы. Вопросы могут быть такими:

1. Что удалось вам предвидеть в развитии событий, что из предвиденного оправдалось?

2. Что удалось сделать успешно в полной мере или частично?

3. Благоприятствовали ли ваши действия действиям ваших товарищей, если — да, то в чем это выразилось?

4. Какой ущерб или какие сложности, неприятности принесли ваши действия противнику?

5. Каких ошибок и опрометчивых действий удалось избежать?

6. От каких опасностей удалось уклониться?

7. Благодаря каким действиям и расчетам вам удалось обеспечить личную безопасность?

8. Какие действия позволили избежать вам худшего, что могло случиться?

9. Что новое, полезное для себя вы узнали в результате участия в экстремальном событии?

10. Чему вас научил опыт действий в данной ситуации, что вы будете делать лучше, если придется вновь встретиться с такой экстремальной ситуацией?

• организуется обсуждение мнений по каждому из вопросов;

• в заключение руководитель делает выводы об ошибочности односторонне негативной оценки участия в экстремальной ситуации, наличии фактов, позволяющих оценивать событие и как положительное, поучительное, как содержащее элементы поведения, свидетельствующие о достоинствах ума, воли, подготовленности и других качеств, преодолевших ситуацию.

Психологической науке известна психолого-педагогическая полезность превращения знания, которое приобрел человек, в конструктивное средство, инструмент решения практической задачи. В постэкстремальной работе этот механизм приводится в действие при организации практической совместной работы «Уроки и рекомендации». Ее назначение: активизировать и упорядочить представления памяти участников экстремальных событий, отражающие их позитивный или негативный опыт, направить размышления на извлечение уроков из прожитого и пережитого, воплотить их в конкретные советы и рекомендации для себя идругих. Лучше, если такая работа не будет поспешной и не ограничится двух-четырех часовым занятием, а намеренно превратится в организованный комплекс мер, рассчитанный на несколько дней. Обязательно, чтобы все работы (занятия) были совместными, проводились при участии и под тактичным руководством опытных, психологически и педагогически подготовленных людей (руководителей, ветеранов, людей, ранее побывавших в аналогичных событиях, психологов, педагогов). Комплекс работы «Уроки и рекомендации» может включать:

• организационное занятие — на нем участникам экстремальных событий разъясняется чрезвычайная ценность для других опыта, которым они располагают (ориентация на других, а не на себя, формируется умышленно в психотерапевтических целях); необходимость

конструктивно, с пользой для других, осмыслить, обобщить этот опыт и воплотить в конкретные выводы, советы, рекомендации, предложения. Предлагается и обсуждается (вовлечение в обсуждение участников работы крайне желательно для их мотивации на нее и преодоления погруженности в собственные внутренние проблемы) порядок работы для реализации обозначенной необходимости. Выслушиваются и учитываются их предложения. Разрабатывается план работы, комплектуются предварительно рабочие группы, в которых избираются (назначаются) старшие из числа самих участников;

• рабочие занятия — их назначение: живое свободное обсуждение поучительных эпизодов экстремального события, выявление причин успехов и неудач, четкая формулировка выводов и разработка предложений по их реализации. Такие занятия проводятся со всей группой, либо она разбивается на ряд мелких, рабочих. При подготовке очередных занятий желательно поручать участникам подготовиться к обсуждению того или иного вопроса, продумать конструктивные выводы и предложения; последние, по возможности, написать на листках бумаги. Вариантами организации их могут быть:

— поэпизодное обсуждение опыта;

— поэтапное обсуждение (подготовка, начало, решающий этап, завершающий этап),

— покомпонентное обсуждение (подготовленность участников, наблюдение, оценка обстановки, принятие решений, обеспечение, взаимодействие, связь, управление и др.),

— аналитическое обсуждение (раздельно — позитивных и негативных сторон опыта);

• итоговые занятия (одно или несколько). Проводятся со всеми участниками экстремальных событий. Обсуждаются итоги рабочих занятий. Основное содержание их — окончательное обсуждение рекомендаций и предложений, оформленных в письменном виде. Желательно проект их размножить и предварительно раздать участникам занятия. Рекомендации и предложения следует структурировать по основным вопросам: по экстремальной подготовке всего персонала, по непосредственной подготовке перед участием в зоне экстремальных событий, по обеспечению, по организации действий в ходе событий и ликвидации их последствий, по тактике и приемам действий, по совершенствованию связи и взаимодействия, по обеспечению безопасности, по оказанию помощи, по предотвращению потерь, по совершенствованию техники, оружия, средств личной защиты и др.

Целесообразно сочетание различных форм — «дебрифинга стресса критического инцидента», «дебрифинга позитивного в экстремальном», практической совместной работы «Уроки и рекомендации»; предпочтительно сочетание последних двух.

В постэкстремальный период имеет смысл применять и современные средства фармакологической защиты, хорошо зарекомендовавшие себя на практике в космонавтике, авиации, на подводном флоте и др.

Методы работы с лицами, утратившими работоспособность в связи с полученными психическими травмами и нуждающимися в медицинском лечении, нами не рассматриваются, ибо они находятся за рамками психологического и педагогического подходов, реализуемых в учебном пособии.

Вопросы и задания для самопроверки

и размышлений—————————————————

1. Какими закономерностями определяются психологические и физиологические последствия участия человека в экстремальной ситуации?

2. Почему можно говорить о наличии не только отрицательных, но и положительных последствий участия человека в экстремальных ситуациях?

3. Назовите основные типы людей, носящих на себе признаки последствий участия в экстремальных ситуациях.

4. Каковы основные виды положительных последствий, которые могут быть у человека, пережившего экстремальную ситуацию? Приходилось ли вам встречать людей с такими последствиями? Постарайтесь вспомнить.

5. Чем определяется возможность появления негативных последствий участия человека в экстремальных ситуациях?

6. Дайте характеристику совокупности встречающихся негативных последствий участия человека в экстремальных ситуациях.

7. В чем проявляются постэкстремальные функциональные нарушения психической деятельности и каковы могут быть их причины? Приходилось ли вам знать человека с такими негативными нарушениями, являющимися именно постэкстремальными? В чем они выражались?

8. Что такое ПТСР и каковы причины его возможного возникновения?

9. Чем объясняется необходимость постэкстремальной работы с лицами, пережившими экстремальную ситуацию? Должна ли она проводится со всеми, или только с носителями негативных последствий? Как вы можете объяснить свое мнение?

10. Какова сущность, задачи и принципы постэкстремальной работы?

11. Назовите основные психолого-педагогические этапы постэкстремальной работы? Каковы задачи каждого этапа? Какие мероприятия проводятся на каждом этапе?

12. Перечислите основные виды формы и методы постэкстремальной работы. В чем особенности «дебрифинга стресса критического инци-

. дента» и «позитивного дебрифинга»? Сравните, оцените их эффективность и обоснуйте свое мнение.

13. Обоснуйте психологическую и педагогическую целесообразность практической совместной работы «Уроки и рекомендации» и расскажите о порядке ее организации.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Высоки требования, которые предъявляет современная жизнь, насыщенная экстремальными ситуациями, к каждому человеку. Успех или неуспех человека в испытаниях жизни, положительное, нейтральное или отрицательное их влияние на него, его поведение, состояния, работоспособность, безопасность, здоровье определяются в решающей степени не самим фактом экстремальных ситуаций, а его подготовленностью к ним. Одних людей экстремальные испытания мобилизуют, вызывают прилив сил, желание действовать и побеждать, а других ввергают в страх, обессиливают, повергают в бегство. Коренная причина — в самом человеке, в его готовности к встрече с трудностями и испытаниями жизни. Можно сказать, что подавляющее число людей (теоретически не менее 90%) способны не только успешно переносить тяготы экстремальных испытаний, но и извлекать для себя пользу.

Сегодня каждому образованному человеку, профессионалу нужны развитые экстремальные способности и подготовленность, отвечающие высоким требованиям современной жизнедеятельности. В ней не может быть фальши, показухи и обмана, ибо реальные испытания жизни срывают все «фиговые листочки» и обнажают то, что действительно есть у человека, нередко жестоко наказывая его за то, что он оказывается «голым» перед зеркалом суровых требований жизни.

Исследования современной психологии и педагогики способны помочь каждому человеку, группам, обществу успешнее и безопаснее жить и трудиться. Этому учит психопедагогика — комплексная и практичная система научных знаний. Знание и умение пользоваться ее рекомендациями сегодня выступают особой гранью подготовленности человека к жизни, к обеспечению своей безопасности.

В учебном пособии раскрыта система взаимосвязанных психологических и педагогических знаний и рекомендаций. Обобщены результаты имеющихся наиболее значимых для широкого круга граждан и профессионалов исследований и публикаций. Они дополнены собственным практическим опытом автора и результатами тридцатилетних научных исследований профессиональной деятельности в опасных условиях. О многом пришлось говорить остро, ибо есть недооценка проблем экстремальной подготовки и в науке, и в практике; часть их решается неполно, с недостаточно корректных методологических и теоретических позиций.

Представляется целесообразным:

— ввести изучение экстремальной психопедагогики в образовательных учреждениях;

— в полной мере использовать положения и рекомендации экстремальной психопедагогики в профессиональной подготовке специалистов опасных профессий;

— воспитывать у всех граждан страны потребность к совершенствованию своей экстремальной подготовленности, разумному и компетентному отношению к угрозам, опасностям и обеспечению собственной безопасности жизнедеятельности;

— расширить и улучшить подготовку практических психологов и социальных педагогов (возможно и психологов-педагогов) по вопросам экстремальной психопедагогики, квалифицированных практиков, которых в нашей стране сейчас крайне мало;

— с учетом имеющегося положительного функционирования созданных ранее психологических служб и лабораторий обеспечения, ускорить повсеместное создание их с участием социальных педагогов, а также подготовку специалистов по экстремальной психопедагогике;

— ускорить вывод педагогических исследований из «школьного возраста» (самоограничения исследованиями преимущественно школьного образования). Жизнь требует развертывания педагогических исследований проблем жизни и деятельности взрослого человека, профессионала, гражданина, защитника Отечества, к которым относятся и проблемы экстремальной психопедагогики;

— в психологических исследованиях экстремальных проблем опираться на прочный методологический и теоретический фундамент отечественной психологической школы, не утрачивать их психологическую предметность, не сползать на психиатрические позиции и не подменять психиатров (этично оставлять решение психиатрических проблем психиатрам, ожидая от них той же этичности в отношении проблем психологии), больше внимания уделять проблемам подготовки, а не тем, которые возникают, как следствие их нерешенности.

[1] Стоуне Э. Психопедагогика. — М., 1984; Горбунов Т.Д. Психопедагогака спорта. — М., 1986; С 1995 года в Омске издается и распространяется по подписке научно-практический журнал «Психопедагогика в правоохранительных органах».

[2] Гостюшин А.В. Безопасное поведение. Часть I: Экспериментальное учебное пособие. — М., 1996. — С. 3-4.

[3] Зыков А. Как и чем управляются люди. Опыт военной психологии. — СПб., 1898; Головин Н. Исследования боя. Исследование деятельности и свойств человека как бойца. — СПб., 1907; Шумков Г.Е. О психике бойцов во время атаки //Русский инвалид. 1910. № 278; Ухач-Огорович Н. Военная психология. — Киев, 1911; Шумков Г.Е. Чувство тревоги как доминирующая эмоция в период ожидания боя //Военный вестник. 1913. — № 10; Макаров СО. Рассуждения по вопросам морской тактики. — М., 1943. Главы 3-5; Драгомиров М.И. Подготовка войск в мирное время (воспитание и образование). — М., 1956.

[4] Теплое Б.М. Ум полководца. Проблемы индивидуальных различий. — М., 1961; Прангшивили А.С. Исследования по психологии установки. — Тбилиси, 1967.

Рекомендуемые страницы:

Воспользуйтесь поиском по сайту: