Книга «Залог страсти» — Беатрис Смолл скачать бесплатно, читать онлайн

Ангус согласно кивнул. Дочь соседнего лэрда Элизабет Кеннеди была наделена невероятной красотой и такой же невероятно похотливой натурой. Хотя братья и сестры предупреждали о ее распущенности, молодой граф увлекся ее изумительно прекрасным лицом и восхитительно игривыми манерами. Он стал ухаживать за ней и пребывал на седьмом небе от ее поцелуев. Братья и сестры ошибаются. Ревнуют. Потому что когда он признался в любви, она с восторгом ответила на его изъявления. В двадцать три года он стал счастливейшим в Шотландии человеком.

Но как-то днем он набрел на нее, лежавшую в осеннем вереске. Грудь ее была обнажена, а трое молодых парней по очереди брали ее, пока она смеялась, шутила и поощряла их. Он зачарованно наблюдал, не в силах полностью осознать увиденное. Его Элизабет. Девушка, которую он любил, на которой хотел жениться, – ничуть не лучше обычной шлюхи. Он пытался не верить собственным глазам, но ничего не получалось. Натужные стоны мужчин, пользующих Элизабет, ее крики наслаждения наконец проникли в его сознание, вынуждая принять то, что видели глаза.

Воплем ярости он дал знать о себе. Трое мужчин потрясенно уставились на него, но узнав, вскочили и сбежали. Элизабет, с губами, смятыми поцелуями, и томным взглядом лани, поманила его, улыбаясь медленной соблазнительной улыбкой. В этот момент он жаждал упасть на нее и отыметь до смерти. Он считал ее девственной. Был так нежен, так бережно ухаживал за ней. И ему не давало покоя увиденное. Но вместо этого он потащил ее домой, бросил к ногам ее отца и все рассказал. Маленькая сучка пыталась лгать, утверждая, что граф все не так понял. Ее подстерегли и изнасиловали.

Лицо лэрда Кеннеди все больше бледнело с каждым словом дочери. Но вскоре стало очевидно, что поверил он графу Дуну. Ангуса занимало одно: знал ли Кеннеди с самого начала о повадках дочери? Лицо лэрда наливалось краской бешенства. Потянувшись к трости, он вцепился в длинные распущенные волосы дочери и стал избивать ее, пока от воплей не затряслись стены. Он опустил руку, только когда рыдающая жена стала молить его пощадить Элизабет.

Леди Кеннеди увела опозоренную дочь, а граф Дун выразил свои сожаления лэрду Кеннеди и извинился за то, что принес столь неприятные новости. Лэрд Кеннеди понимающе кивнул.

Два месяца спустя Элизабет Кеннеди обвенчали с Адамом Дугласом. Через семь месяцев на свет появился ребенок. Адам, человек слабый, наслаждался мыслью о том, что он женат на самой прелестной на границе женщине, и игнорировал сплетни насчет бесчисленных любовников жены.

Ангус Фергюссон никогда не забывал, что в двадцать три года его предала и выставила дураком прекрасная женщина. Позже он узнал, что о распутстве девицы Кеннеди знали все окружающие. Он увлекся красивым лицом, как любой зеленый юнец, хотя следовало быть осмотрительнее. После этого он избегал разговоров о женитьбе и предпочитал развлекаться с прелестными любовницами, ибо любовницам полагалось быть красивыми и только на короткий срок верными. Ветреная природа любовниц не была угрозой его гордости.

Он встретился с лэрдом Рэтом в замке Босуэлла. Роберт Бэрд был абсолютно с ним честен. Да, его старшая дочь девственна, послушная и добрая девочка, но не красавица, поэтому отцовский долг – найти ей мужа. Мужа, который способен простить недостаток красоты и быть к ней добрым. Если граф Дун хочет земли, примыкающие к его владениям, ему придется жениться на Анабелле и гарантировать лэрду, что он будет хорошо обращаться с его дочерью.

– Мне ни к чему красивая жена, – объяснил Ангус будущему тестю. – Мне нужна послушная жена, которая будет исполнять свой долг по отношению ко мне.

Нет, он не хотел жену, которая станет предметом похоти других мужчин. Женщину, которая воспользуется своей красотой, чтобы предать его и разбить его сердце. Ему необходима женщина, которую он мог бы уважать. Которая будет верна ему и его желаниям.

– Репутация вашей дочери меня радует, милорд. Думаю, что Анабелла мне подходит.

– Я должен спросить… слухи о колдовстве… они верны, милорд?

– Нет, разумеется. Я не колдун и не практикую черную магию, – заверил Ангус.

– В таком случае я удовлетворен. Надеюсь, вы станете хорошим мужем моей дочери. Если вы женитесь на ней, земля, которую вы желаете получить, – ваша.

– Согласен, – кивнул граф.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Я пришлю своего единокровного брата Мэтью в Рэт в качестве доверенного лица. Он будет путешествовать в компании моего второго брата Джеймса, священника. Джейми позаботится о брачных контрактах и проведет церемонию. Я знаю, что вы протестант, но я остаюсь сыном Святой Матери-Церкви.

– Я понимаю и не возражаю, – ответил Роберт Бэрд. – Мы тоже принадлежали к старой вере, пока не изменился закон. Но королева разрешила свободу верований. Анабелла склонится перед вашими желаниями, милорд.

«Так оно и будет», – подумал лэрд. Он нашел дочери хорошего мужа, хотя уже отчаялся выдать ее замуж. И она будет не просто женой. Она станет графиней Дун.

– Я возьму ее из-за земли, – решил граф. – Мне не нравится, что на моей границе существуют незащищенные владения.

И тут заговорил еще один мужчина, присутствующий в зале.

– Ты можешь получить любую, которую пожелаешь, – сказал Мэтью Фергюссон, незаконный, но единокровный брат Ангуса. Он родился через полгода после Ангуса. Его мать была служанкой у покойной матери графа, леди Адриенны.

– Я все узнал, Ангус. Девушка вполне порядочная, но как упоминал лорд Босуэлл, некрасива. Ты можешь взять в жены первую красавицу Шотландии.

– Некрасивая женщина меня вполне устроит, – покачал головой граф. – Она будет благодарна получить мужа и с радостью исполнит свой долг, даст мне сыновей. Она будет послушной и не навлечет стыда на имя Фергюссонов.

– Полагаю, ты будешь достаточно красив за нее и себя, – ухмыльнулся Мэтью, ловко увернувшись от оплеухи, которую попытался дать ему Ангус. Но тут же став серьезным, добавил: – Ты будешь добр к ней, верно? Как ты сказал, она будет благодарна получить мужа, но даже некрасивые женщины мечтают о счастье.

– Я не чудовище, – ответил немного оскорбленный граф. – Ты должен помнить, Мэтью, что хотя некоторые находят любовь в браке, правда в том, что этот – просто соглашение между семьями к взаимной пользе обеих. Рэт хочет получить хорошего мужа для старшей дочери и найдет его во мне. Я хочу участок земли, которым владеет Рэт. Взять его девчонку в жены – вовсе не такая уж тяжелая обязанность. Мы оба получаем желаемое. Я буду обращаться с Анабеллой Бэрд с добротой и уважением, подобающими графине Дун.

– У тебя мягкое сердце, парень, – сказал Мэтью. – Смотри, как бы оно не завело тебя в беду. Слушайся брата. Он человек практичный, достаточно мудрый, чтобы взять некрасивую девицу в обмен на то, что жаждет получить. А вот любовницы у мужчин вполне могут быть смазливыми.

Ангус рассмеялся:

– Будет забавно познакомить мою невесту с радостями брачной постели. Но разве пословица не гласит, что в темноте все кошки серы?

– Это зависит от того, мурлычат они или царапаются, – с улыбкой возразил Босуэлл.

– С меня вполне достаточно того или другого, – хмыкнул Ангус. – Полагаю, мне нужно встретиться с Робертом Бэрдом, прежде чем я женюсь на его дочери.

– Я пошлю ему весточку. Пусть встретит нас в замке Хермитидж, – решил Босуэлл.

Граф Дун кивнул и обратился к младшему брату:

– Я хочу, чтобы ты поехал в Рэт как мое доверенное лицо, Мэтью. Несколько оставшихся обитателей монастыря нашего брата Джейми собираются во Францию, поскольку их больше не желают терпеть на шотландской земле. Аббат уже уехал и оставил Джейми завершать все необходимые формальности. Я послал гонца к нашему брату, и он поедет с тобой, чтобы убедиться, что брачные контракты составлены правильно, и чтобы присутствовать на церемонии. Потом вы все вернетесь в Дун, где этот союз получит благословение перед всем кланом.

– Буду счастлив сделать это для тебя, – заверил Мэтью.

Он и Ангус всегда были очень близки. Его мать Жанна была конфиденткой и камеристкой матери графа, Адриенны де Монвер. Ходили слухи, что Жанна была кузиной леди, бедной родственницей, воспитанной вместе с наследницей де Монверов. Но ни та, ни другая не подтверждали и не отрицали эти слухи. Беременная первым ребенком, Адриенна умоляла Жанну удовлетворять похотливую натуру мужа, чтобы не ложиться с ним в постель во время беременности. Она была хрупкого телосложения и очень боялась потерять ребенка, чье рождение укрепит ее место в жизни мужа.

Но Жанна колебалась, несмотря на любовь к хозяйке.

– Что, если я забеременею от хозяина? – спросила она Адриенну. – И тогда вы выгоните меня на дорогу с беспомощным младенцем, мадам. Или будете настаивать, чтобы я вышла за фермера, чтобы покрыть позор?

Добрая леди, однако, пообещала доверенной служанке, что если у той родится ребенок от лэрда Дуна, он будет воспитываться с ее собственным, по примеру шотландских и французских королевских семей. Удовлетворенная, Жанна согласилась, и Уильям Фергюссон был вполне счастлив ласкать и укладывать в постель пухленькую рыжеволосую служанку жены. Семя лэрда Дуна быстро пустило корни, и Жанна забеременела. Но менее боязливая, чем хозяйка, здоровая, крепкая Жанна продолжала ложиться в постель к хозяину, пока ее хозяйка не оправилась от родов. Верная слову, леди Адриенна поселила новорожденного сына Жанны в детскую к своему шестимесячному сыну, чтобы детей воспитывали вместе.

Жена лэрда Дуна родила второго сына, а потом и дочь, довольная сознанием того, что Жанна тем временем будет развлекать ее мужа. Жанна подарила лэрду вторую дочь. Маленькая Джин росла с братьями, Ангусом, Мэтью и Джейми, и сестрой Мэри. Джин в отличие от сестры была живой и забавной девочкой. Было очевидно, что у нее нет призвания к церкви. Мать воспитывала ее, как привилегированную служанку, которая когда-нибудь станет камеристкой жены старшего брата. Джин Фергюссон не терпелось встретиться с Анабеллой Бэрд.

– Тебе давно пора жениться, – сказала она Ангусу Фергюссону, когда он объявил о своих намерениях. – По крайней мере ты не так плодовит, как па.

– Я просто более осторожен, – смеясь, пояснил он. Ему всегда нравилась прямота сестры.

– Представляю, сколько на меня всего свалится, если придется объяснять бедной девушке твои похождения. Не говоря уже о глупых историях о колдовстве в нашей семейке. Мэтью говорит, будто Босуэлл сказал тебе, что девушка не только некрасива, но и совсем не знает света.

Джин Фергюссон была хорошенькой женщиной двадцати двух лет, с рыжими, унаследованными от матери волосами и отцовскими зеленовато-карими глазами. Она была замужем за капитаном замкового гарнизона.

– Невинную девушку можно воспитать сообразно моим личным вкусам, – ответил граф.

– Ты слишком самонадеян, – вздохнула единокровная сестра, покачивая головой. – Девушка может оказаться мудрой не по годам.

– Сильно в этом сомневаюсь, – фыркнул Ангус. – Дочь приграничного лэрда? Она вряд ли умеет написать свое имя. И вряд ли получила образование, если не считать умения вести дом и управлять слугами, что прекрасно мне подходит. Что бы я делал с умной, образованной женой?

– Мог бы попытаться поговорить с ней! – резко ответила Джин.

Граф рассмеялся, показав ровные белые зубы.

– Не подстрекай мою жену к мятежу, умоляю, младшая сестренка. Мне нужна покорная жена. Если я буду добр, она будет верна. Некрасивым женщинам не уделяют много внимания. Пусть будет благодарна за то, что я ее муж. Тогда не придется бояться, что она меня предаст.

Джин осторожно погладила брата по щеке.

– Ангус, Ангус… рана по-прежнему болит? Элизабет Кеннеди тебя недостойна. Пожалей бедного Адама Дугласа, потому что он не может быть уверен, что даже первенец рожден от него. О других детях и говорить нечего. Эта женщина не может держать ноги сомкнутыми при виде любого мужчины со стоящим петушком. Ты бы давно убил ее! Не знаю, почему Адам терпит, разве что по-прежнему очарован ею.

Елизавета не желала обеспечить безопасность путешествия своей кузине на пути из Франции в Шотландию. Джеймс Хепберн, лорд-адмирал Шотландии, четвертый граф Босуэлл, лично явился, чтобы проводить свою королеву. Джон Нокс злобно проповедовал, проклиная женщин, правительниц Шотландии, объявил их царствование незаконным и всячески чернил Марию Стюарт. Но та все равно приехала домой, и скорость, с которой она проделала путешествие, поразила всякого, тем более что к ее прибытию ничего не было готово. Тот факт, что порт Лит и все шотландское побережье были окутаны густым туманом, который не рассеивался несколько дней, лишь придал веса мрачным предсказаниям Джона Нокса.

Мария, однако, взяла в ближайшие советники своего единокровного брата Джеймса Стюарта, о котором вспоминала с великой любовью. Мария Гиз мудро собрала бастардов мужа под свое крыло. Джеймс был старшим братом, к которому крошечная королева прибегала со всеми своими бедами. Теперь он стал ее первым министром и помогал править вместе со статс-секретарем ее покойной матери Уильямом Мейтландом, лэрдом Летингтоном. Мария решила вновь назначить его на эту же должность.

Несмотря на то что была католичкой, она все же издала закон о свободе верований. Это оказалось умным ходом, поскольку сразу лишило Джона Нокса оснований для жалоб, хотя ее приверженность к старой вере бесила его едва ли не до апоплексического удара.

Мария в отличие от своих предшественников путешествовала по Шотландии. Посетила Северо-Шотландское нагорье, Шотландскую низменность и границы, стараясь лучше узнать свой народ, чего не делал ни один король со времен правления Якова IV. Единственным местом, где она не побывала, были владения властелина островов.

Ангус Фергюссон познакомился с ней лично, когда королева как-то осенью провела единственную ночь в Дуне. Она любила охотиться, и как раз начался сезон прилета диких гусей. Он был потрясен ее красотой, очарован умом и остроумием. Она ездила верхом по-мужски, научившись этому после приезда в Шотландию. (Шотландцы, а особенно Джон Нокс, были шокированы тем, что она показывает ноги, когда ездит в дамском седле.)

Охота была успешной, и на ужин подавали жареную дичь.

– Вы и вправду самый красивый мужчина на границе, – заявила молодая королева. – Какая жалость, что в ваших жилах нет королевской крови, милорд, иначе я выбрала бы в мужья вас. В отличие от кузины Елизаветы я спешу скорее выйти замуж и родить детей.

– Я, разумеется, в отчаянии от собственной несостоятельности, – с улыбкой ответил Ангус, – но простой приграничный лорд вроде меня никогда не будет достоин столь прекрасной королевы.

Мария рассмеялась, но тут же стала серьезной.

– Кто в Шотландии достоин меня, милорд? Может, вместо брака мне следует искать любви? – тихо спросила она.

– Помните, мадам, что ваш сын будет однажды править Шотландией, и более чем вероятно – Англией тоже. Елизавете нравится свобода, слишком нравится, чтобы отдать ее в руки мужчины, так что постарайтесь выбрать мудро, когда снова выйдете замуж.

Граф снова улыбнулся:

– По правде говоря, мадам, сомневаюсь, что на земле найдется мужчина, достойный вас.

Мария Стюарт снова рассмеялась:

– Вы опасный человек, милорд. Но когда вы сами женитесь, чтобы в Дуне появился наследник?

– Я женюсь, когда вы, мадам, найдете другого мужа, – пошутил он, и оба дружно расхохотались.

Королева уехала на следующий день, так и не увидевшись с ним. Но несколькими годами позже в Дуне неожиданно появился его друг Джеймс Хепберн, четвертый граф Босуэлл, пользовавшийся неограниченной милостью Марии Стюарт. Поскольку Джеймс был человеком, не склонным к пустым визитам, Ангус сгорал от любопытства, но терпеливо ждал, пока Джейми расскажет о цели своего приезда. А пока что они играли в шахматы в парадном зале и пили превосходное французское вино, запасы которого, похоже, у Дуна не переводились.

– Королева выходит замуж, – объявил наконец Босуэлл. – Она выбрала скверного жениха, но ее, кажется, никто не остановит. Никто не может ее урезонить: ни Джеймс Стюарт, ни Мейтланд, ни кто другой.

– Кто он? – вырвалось у Ангуса.

– Генри Стюарт, лорд Дарнли. Он ее кузен и католик. Вырос в Англии. Елизавета предложила либо его, либо своего конюшего Дадли. Правда, вряд ли она ожидала, что королева будет выбирать из этих двоих. Дадли, разумеется, – просто оскорбление, и я не уверен, что Дарнли не то же самое.

– А что с ним не так? В нем, очевидно, течет нужное количество королевской крови, что делает его подходящим женихом. Ведь его мать – Маргарет Дуглас, дочь вдовы Якова Четвертого Маргариты Тюдор от ее второго мужа Арчи Дугласа, графа Аргайла! А его отцом был Мэтью Стюарт, граф Леннокс.

– Да, этот изменник! – раздраженно прорычал Босуэлл.

– Так что плохого в Дарнли? – повторил Ангус.

– Слабовольный, ничтожный щеголь, одержимый жаждой власти, – пояснил Босуэлл – Высокий нескладный юнец с золотистыми волосами и голубыми глазами. Он моложе Марии, но она увлечена им. У него ум блохи и склонность к грубым шуточкам.

– Осторожнее, дружище, – остерег Ангус. – Ты говоришь, как влюбленный, проигравший сопернику мужчина.

К его удивлению, Джеймс виновато вспыхнул, но прежде чем Ангус успел что-то сказать, проворчал:

– Довольно о глупостях королевы. Помнишь ту землю, которую ты пытался купить у лэрда Рэта? Думаю, я нашел способ раздобыть ее для тебя.

– Как? – удивился граф Дун. Земля, о которой шла речь, граничила с его собственной. И когда предыдущий владелец умер, граф решил приобрести ее у наследника, лэрда, земли которого были на восточной границе. Роберт Бэрд, лэрд Рэт, отказался продавать, несмотря на предложение графа Дуна самому назвать цену. Вот уже несколько лет, как он пытался получить землю, где были прекрасные пастбища.

– Тебе пора жениться. Согласишься на такую сделку?

– Да, – медленно протянул Ангус. – В августе мне исполнится тридцать пять.

– Рэт женат на Гамильтон. У них есть сын и четыре дочери. Старшей двадцать лет. Роберт Бэрд не позволит остальным выйти замуж, пока не выдаст старшую.

– А что с ней не так? – откровенно спросил Ангус.

– Не повезло девчонке. Ее мать красавица. Три младших – красавицы. Но Анабелла Бэрд уж очень некрасива.

– Уродлива?

– Нет, вовсе нет. Овальное лицо. Прямой нос и милый ротик, но больше ничего особенного, если не считать волос. Цвета ночи, длинные и густые. Это самое красивое, что в ней есть, но уродливой ее никак не назовешь. Но хотя ее сестры настоящие красотки, они весьма ординарны. А вот Анабелла обладает острым умом и хорошими манерами. Я познакомился с ней прошлым летом. И она мне понравилась.

– Ты не обольстил ее, случайно? – поддел Ангус.

Джеймс рассмеялся:

– Нет, только не дочь порядочного лэрда! Ей нужен муж. Тебе – жена. И ты хочешь землю, которой владеет ее отец. Могу поклясться, что уговорю Роберта Бэрда дать ей эту землю в приданое вместе с тем, что откладывал для нее.

– Нет, отец Мишель, лэрд фактически ничего не просит. Ему не нужны земли, ибо они у него есть. Ему не нужна высокая должность. Он предпочитает безвестность. Золота у него много, иначе не предлагал бы того, что имеет. Он хочет получить титул, чтобы передать своим наследникам и потомкам. Это не что иное, как клочок пергамента и печать.

Она воззрилась на Ангуса Фергюссона.

– Это дорого вам обойдется, милорд. Содержать двор королевы, пусть и маленький, не может обойтись дешево. Помните, что моя дочь будет править двумя великими государствами. Она должна жить так, как подобает ее высокому положению.

– Так и будет, – пообещал лэрд. – Она будет жить, как королева. И пусть за это будут ответственны французский король и влиятельный шотландский лорд. Если вы окажете мне эту великую честь, мадам, я с радостью ее приму. И взамен прошу одного – графский титул. И, возможно, вашего разрешения построить замок, маленький, конечно.

Глаза вдовствующей королевы весело блеснули.

– Почему, милорд, я подозреваю, что этот замок, маленький замок, уже существует?

Он типично французским жестом пожал плечами и улыбнулся:

– Это всего лишь очень большой дом, хотя некоторые считают иначе. Поэтому я прошу вашего разрешения иметь замок. Никто не скажет, что я нарушаю закон. Мы, Фергюссоны из Дуна, не любим привлекать к себе внимание.

– Но разве ваше внезапное превращение в графа Дун не вызовет вопросов у окружающих? – спросила вдовствующая королева.

– Нет, если все поверят, что вы желаете уравновесить силы среди других западных семейств и поэтому возвышаете Фергюссонов, – умно ответил он. – Есть те, кто принимал ваши милости и отплатил неблагодарностью, но вы по-прежнему добры.

Оба знали, что он говорит о Патрике Хепберне, графе Босуэлле, который и устроил эту аудиенцию. Все знали, что хотя прекрасный граф, как его называют, любил вдову Якова V, все же он не всегда был ей верен. Но он был очень обаятельным человеком, и Мария Гиз питала к нему слабость. Однако никогда не позволяла слабостям взять верх над здравым смыслом.

– Вы очень умны, милорд Дун, – заметила она, возвращаясь к теме разговора. – Да, многим понравится, что я пытаюсь уменьшить влияние Хепбернов на западе. И ваше предложение помочь моей дочери, пока она не выйдет замуж, невероятно великодушно. Это более чем стоит графского титула. Но помните, что ей всего пять лет. Пройдет не менее десяти лет, прежде чем состоится свадьба. Кошелек Шотландии никак не назовешь тяжелым. Ваше предложение – дар божий и его благословенной матери, в честь которой названа моя дочь, не так ли, отец Мишель?

Практичная натура Марии Гиз, как всегда, взяла верх.

– Кто может удостоверить величину вашего богатства, милорд? Не хочу оскорбить вас, но мы обсуждаем слишком важное дело.

– Дом Киры, мадам. Их люди работают здесь, в Стерлинге, Перте, Абердине и Эдинбурге.

– Пошлите кого-нибудь справиться, и без лишней огласки, – велела Мария Гиз, после чего повернулась к Ангусу Фергюссону.

– Я принимаю ваше предложение, милорд. Если ваши слова окажутся правдивыми и Кира уверят меня в вашей кредитоспособности, документы, удостоверяющие ваш титул, будут посланы в Дун и об этом будет объявлено по всей границе. После этого вы дадите указания своим банкирам. Подходит ли это вам, милорд?

– На документах должна стоять печать королевы, а также ваша, – потребовал лэрд. – А объявления должны быть повешены на Меркат-кросс [1]в Эдинбурге.

– Будьте уверены, что я так и сделаю. Все будет официально, – пообещала она, после чего встала и снова протянула ему руку.

Лэрд взял ее и поцеловал, понимая, что аудиенция окончилась.

– Я буду молиться за благополучное путешествие королевы, – сказал он. Попятился из комнаты и закрыл за собой дверь.

– Очень смелый человек, как, впрочем, многие из приграничных лордов, – заметила вдовствующая королева. – Женщина, которая выйдет за него, должна быть очень сильной.

Но пока что Ангус не думал о женитьбе. К концу августа, когда маленькая королева отплыла к берегам Франции, он получил титул графа и на некоторое время привлек интерес и вызвал зависть соседей. Но когда пошли сплетни о том, что его титул уравновесил власть Хепбернов, все долго смеялись. Фергюссоны из Дуна не были ровней графам Босуэллам.

Как и надеялся Ангус, небольшой фурор вскоре затих, потому что главным сейчас было выживание. Приграничные войны закончились. Генрих VIII умер и был похоронен. Его сын Эдуард VI был коронован. И хотя лорд-протектор Сеймур мечтал следовать политике покойного короля в отношении Шотландии, отъезд Марии во Францию свел на нет все усилия.

Молодой король умер за два месяца до своего шестнадцатого дня рождения. За этим последовали девять коротких дней правления его кузины леди Джин Грей, поскольку протестанты пытались помешать Марии Тюдор унаследовать трон. Мария выиграла битву, но через пять с половиной лет тоже умерла, оставив английский трон двадцатипятилетней рыжеволосой дочери Генриха VIII и Анны Болейн Елизавете Тюдор.

Первые годы правления Елизавета старалась укрепить свое положение на троне и приобрести союзников, а также избегать возможных женихов. Ее единственный интерес к бедной, лежавшей на севере стране заключался в том, что ее молодая королева, которой предстоит стать королевой Франции, теперь именует себя королевой Шотландии и Англии. Мария основывала свои претензии на том, что ее бабушка Маргарита, жена Якова IV, была родной сестрой Генриха VIII. А Елизавета – твердила она – просто бастард Генриха от потаскухи Болейн. Того обстоятельства, что англиканская церковь дала Генриху первый развод, что Анну короновали, не существовало для молодой девушки, живущей во Франции и повторявшей, как попугай, все, что говорили ей французские родственники.

Но потом Англия потеряла прежнее значение для Марии, потому что ее свекор, Генрих II, был случайно убит на турнире. Мария и ее молодой муж Франциск внезапно оказались на троне Франции, а Англия и Шотландия отошли на второй план.

В Шотландии тем временем пышно цвела Реформация. Ни в одной стране Европы протестантизм не владел умами так, как в Шотландии. Северные кланы и некоторые семьи, такие как Гордоны из Хантли и Лесли из Гленкирха, упрямо придерживались старой веры, несмотря на то что под влиянием мастера Джона Нокса протестантская вера была провозглашена единственной, а католицизм оказался вне закона. Мария Гиз, женщина широких взглядов, которая позволяла существовать всем религиям и даже защищала английских протестантов от инквизиции Марии Тюдор, теперь повсеместно осуждалась за свою веру.

Устав от обязанностей, которые несла на своих плечах двенадцать лет, Мария умерла, оставив Шотландию в руках единокровного брата своей дочери Джеймса Стюарта, старшего незаконного сына Якова V. В конце этого же года хрупкий и болезненный Франциск умер. Марии Стюарт казалось, что ее траур никогда не закончится. Новый король Франции в свои десять лет был не кем иным, как игрушкой в руках своей матери Екатерины Медичи. Она хотела избавиться от невестки и отправить ее в безвестность, в одно из французских поместий, но Мария Стюарт вместо этого вернулась в Шотландию, чтобы занять принадлежавший ей по праву трон.

Его жена-француженка, Мария Гиз, была взбешена тем, что посчитала эгоизмом мужа. Женщина умная и сильная, она за много лет их брака сумела обзавестись нужными союзниками среди знатных шотландских семей, и на ее стороне был кардинал Дэвид Битон. Подданные ее любили, и она смогла защитить инфанту от тех, кто желал управлять маленькой королевой, мало того, обручить ее с единственным сыном короля Генриха VIII принцем Эдуардом. Английский король надеялся, что Мария, как жена его сына и совсем еще ребенок на его попечении, добровольно присоединит Шотландию к Англии.

Но Мария Гиз хотела выдать дочь не в Англию, а во Францию. После долгих переговоров было решено, что маленькую королеву отошлют во Францию и обручат с французским дофином Франциском. В этом случае Мария когда-нибудь станет королевой Французской и Шотландской. И там она будет в большей безопасности. Генрих II, король Франции, согласился на брак.

Именно в этот момент Ангус Фергюссон увидел открывшуюся перед ним возможность и попросил аудиенции у вдовствующей королевы Марии. В начале марта он отправился на север, в Стерлинг, и сумел заручиться обещанием личной аудиенции у Патрика Хепберна, третьего графа Босуэлла, который и попросил за него вдовствующую королеву. Ему предстояло встретиться с Патриком, который отведет его к королеве в гостиницу «Суон», недалеко от Стерлинга. Когда он вошел в гостиницу, владелец выбежал его встречать:

– Добро пожаловать, милорд. Комнату? Обед? Кружку лучшего эля?

– Я должен встретиться кое с кем, – бросил Ангус Фергюссон. Его темно-зеленые глаза обшаривали комнату. – Кое с кем из замка, – добавил он в надежде, что владелец поймет и сможет показать дорогу.

– А, так вам нужна мистрис Мелли, милорд, – догадался владелец.

– Кто она? – спросил лэрд.

– Одна из личных служанок Марии Французской.

Он показал на женщину в плаще с капюшоном, сидевшую в темном углу.

– Она здесь, милорд.

– Спасибо, – кивнул лэрд и направился к столу, за которым сидела женщина.

– Я лэрд Дун, – представился он. – Насколько я понял, вас послали привести меня к месту встречи, мистрис.

Женщина встала. Она была маленькой, но крепкой. Он не понял, молода она или стара, но на него смотрели проницательные глаза.

– Ну, – кисло пробормотала она, – вы не похожи на ничтожного повесу. Пойдемте. Нам еще довольно долго идти.

– Пешком? – удивился он.

– Да. Оставьте свою животину здесь, милорд.

Она подняла капюшон и туго завязала, после чего поспешила к двери. Лэрд последовал за ней.

Мистрис Мелли повела Ангуса по одной улице, потом по другой. Свернула раз, свернула два. Найдет ли он потом дорогу в «Суон»?

Над городом нависал огромный замок, стоявший на массивной скале. Но было очевидно, что они не собираются подниматься туда.

Наконец они остановились перед домом. Женщина постучала, и их впустили.

– Вот он, – объявила мистрис Мелли молодому пажу, который открыл дверь.

– Прошу вас идти за мной, милорд, – сказал юноша и подвел его по коридору к закрытой двери. Постучал, открыл дверь и проводил лэрда внутрь.

Мария Гиз стояла, ожидая его. Лэрд грациозно поклонился, и женщина удивилась. Он совсем не похож на приграничных лордов, которых она встречала раньше. Даже на дражайшего Патрика Хепберна! В большинстве своем они были нескладными и одевались просто. Этот мужчина был не только необыкновенно красив, но и очень элегантно одет, по последней французской моде. И намного выше ее ростом, по крайней мере шесть футов три дюйма. Чисто выбрит, короткие волосы темны, как безлунная ночь, глаза – цвета тенистой лесной долины. Судя по осанке, он молод, но лицо с высокими скулами, длинным прямым носом и изящно очерченным ртом не выдавало возраста.

Он взял ее руку и почтительно поцеловал.

– Для меня большая честь приветствовать вдовствующую шотландскую королеву Марию из великого дома Гизов, – обратился он к ней на безупречном французском.

Мария Гиз и ее спутник, молодой французский священник, служивший при ее дворе, были удивлены.

– Ваш выговор, мсье, превосходен. Откуда вы так хорошо знаете мой родной язык? – осведомилась она.

– Моя мать была француженкой, мадам, из Бретани, и мне выпала удача учиться во Франции с моим другом Джейми Хепберном, правда, недолго, – пояснил он. – Но я владею несколькими языками.

Она кивнула.

Слава богу, он не похож на типичных приграничных лордов: модно одет, воспитан и образован.

– Чем могу помочь вам? – спросила она, переходя на шотландский диалект, и села на стул с высокой спинкой. Паж молча исчез. Священник встал рядом.

– Нет, мадам, это я могу вам услужить. Нечасто я признаю это, хотя мои соседи давно подозревают, что я богатый человек. Несмотря на молодость, я вполне сознаю, что богатство бесполезно, если не употребить его с толком для себя. Вы, разумеется, вскоре проводите во Францию королеву Марию.

Мария Гиз побледнела.

– Об этом далеко не все знают. Где вы это услышали?

– Будь я в вашем положении, мадам, вот что сделал бы, – заметил Ангус, игнорируя ее вопрос и улыбаясь. – Маленькую королеву нужно защитить любой ценой, но англичане не успокоятся, пока не захватят ее. Если она успеет добраться до Франции, их усилия окажутся бесплодными, и, надеюсь, они перестанут совершать набеги на границе. Простите за откровенность, мадам, но я подозреваю, что ваш кошелек не так полон, как вы хотели бы. Я понимаю, что ваши братья во Франции приглядят за интересами маленькой королевы, но думаю, им вряд ли захочется нести расходы на ее двор и личные нужды. Как и королю Генриху. И хотя дары от этих джентльменов будут великодушно приняты, возможно, вы не захотите целиком полагаться на них? Я готов открыть свой кошелек, чтобы моя королева жила в роскоши, подобающей ее величеству. Мои банкиры в Париже, дом Кира, позаботятся о том, чтобы все расходы королевы немедленно оплачивались, раз в квартал, до того дня, когда она обвенчается с дофином. Сюда, конечно, войдут ее свадебный наряд и приданое. Я прошу только одного: чтобы моя роль в этом предприятии оставалась тайной. Фергюссоны из Дуна – люди скрытные. Я не хочу привлекать внимание к себе и к своему клану.

Сначала Мария Гиз потеряла дар речи. Потом, быстро придя в себя, окинула его проницательным взглядом.

– Но что вы за это потребуете, милорд? Ваше предложение более чем великодушно, но вы говорите со мной, как бретонский рыбак, торгующийся с покупательницей на причале. Что вы попросите взамен?

Мимолетная улыбка осветила его красивое лицо, но тут же исчезла.

– Я хочу, чтобы Дун имел статус графства, – откровенно ответил он.

– Вы многого просите у ее величества, – взорвался возмущенный священник.

Но Мария Гиз рассмеялась, ибо полностью понимала, чего требует молодой человек.