§ 2. Основание возникновения права залога. Настольная книга нотариуса

Важность установления долгосрочных хозяйственных связей для осуществления любой коммерческой деятельности не требует доказательств, поскольку именно стабильные экономические, организационно-правовые, финансовые отношения между участниками гражданско-правовых отношений являются очевидной предпосылкой надежного и динамичного развития бизнеса. Практика правового аудита, осуществляемого Агентством правовых технологий «Магистр», свидетельствует о постоянном росте доли среднесрочных договоров поставки в общем числе договоров, заключаемых клиентами Агентства.

Стремление предпринимателей к формированию долгосрочных хозяйственных связей проявляется и в том, что многие компании даже при необходимости разовой закупки или поставки того или иного товара стремятся оформить договоры, предусматривающие при необходимости возможность осуществления последующих хозяйственных операций.

В настоящей статье мы рассмотрим некоторые практические сложности, касающиеся заключения и исполнения «длящихся» («рамочных») договоров поставки.

В первую очередь необходимо определить, что значит «заключить договор». Нередко приходится слышать, что заключение договора идентично его подписанию сторонами. Причем такой вывод делают как менеджеры «среднего звена», повседневная и непосредственная деятельность которых связана с оформлением договоров, так и руководители компаний. К сожалению, часто заключение договора ассоциируется с его подписанием не только у студентов, обучающихся юриспруденции, но и у дипломированных практикующих юристов. Между тем, согласно ч. 1 ст. 432 Гражданского кодекса РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Таким образом, договор может считаться заключенным, только если он содержит существенные условия. К таковым относятся: условие о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение. То есть применительно к договорам, заключаемым путем составления документа в письменной форме, само по себе подписание договора не создает прав и обязанностей для сторон, если в нем нет существенных условий.

Какие же существенные условия определены в законе для договора поставки? Попробуем ответить на этот вопрос, используя судебную практику.

Единственным условием, по поводу которого судебная практика однозначна, является условие о товаре. Основанием к тому является ясность и недвусмысленность ст. 506 Гражданского кодекса РФ, согласно которой по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.

Вопрос необходимости определения ассортимента товара при заключении договора поставки решается судами по разному. Следуя логике Определения ВАС РФ от 05.02.2009 г. № 785/09 по делу № А56-45440/2007 и Постановления ФАС Северо-Западного округа от 01.10.2008 г. по делу № А56-45440/2007, можно сделать вывод о том что ассортимент товара не является существенным условием договора поставки. Напротив, Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 26.08.2021 г. по делу № А33-19037/2009, Постановление ФАС Центрального округа от 25.06.2008 г. по делу № А23-2233/07Г-4-59, а также Постановление ФАС Центрального округа от 24.04.2008 г. № Ф10-1641/08 по делу № А23-1982/07Г-15-184 позволяют отнести ассортимент товара к существенным условием договора поставки.

В отношении срока исполнения обязательства по передаче товара, как существенного условия договора, существует несколько правовых позиций. В частности, по смыслу Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 18.02.2021 г. по делу № А33-9169/2021, Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 14.05.2021 г. по делу № А45-13680/2009, Постановления ФАС Северо-Западного округа от 08.02.2021 г. по делу № А56-5674/2021, условие о сроке передачи товара является существенным условием договора, однако его отсутствие не влечет незаключённости договора, поскольку срок может определяться в соответствии со ст. ст. 457 и 314 Гражданского кодекса РФ («разумный» срок). Сходный вывод содержится и в Постановлении Пленума ВАС от 22.10.1997 г. № 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре поставки». Напротив, иной вывод содержится в Постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 03.05.2021 г. по делу № А33-10003/2021, Постановлении ФАС Поволжского округа от 04.09.2008 г. по делу № А12-18550/07 и Постановлении ФАС Уральского округа от 03.02.2021 г. № Ф09-107/10-С3 по делу № А07-5151/2009-Г-ЖМВ. В указанных спорах суды также признали условие о сроке передачи товара существенным условием договора поставки, а в связи с отсутствием такого срока в договоре поставки не стали ни признавать договор незаключённым, ни, напротив, применять «разумный» срок. Вместо этого суды посчитали эти отношения не поставкой, а обычной куплей-продажей, и применили общие нормы о купле-продаже без особенностей, относящихся к поставке. На практике существует и третья точка зрения, основанная на буквальном применении правил ст. ст. 432 и 506 Гражданского кодекса РФ и позволяющая рассматривать договоры, не содержащие условий о сроке передачи товара, как вообще не заключенные. Примером тому могут служить  Постановление ФАС Дальневосточного округа от 21.09.2009 г. № Ф03-4732/2009 по делу № А73-891/2009 и Постановление ФАС Поволжского округа от 29.12.2009 г. по делу № А12-5588/2009.

Немаловажным условием договора поставки является и цена товара. Наряду с товаром цена является для многих предпринимателей важнейшим условием заключения договора поставки. Но на практике достаточно часто встречаются ситуации, при которых цена оказывается не согласованной сторонами. Как правило, это связано с невозможностью спрогнозировать ряд рыночных факторов, прямо или косвенно влияющих на цену товара. И в первую очередь это касается именно «длящихся» договоров, по своей природе являющихся договорами об организации поставок. Судебная практика по вопросу существенности условия о цене товара также не единообразина. Так, в ряде случаев условие о цене признается судами существенным условием договора поставки. Примером тому могут служить Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 17.06.2021 г. по делу № А33-19961/2009, Постановление ФАС Дальневосточного округа от 21.09.2009 г. № Ф03-4732/2009 по делу № А73-891/2009, а так же Постановление ФАС Центрального округа от 19.12.2007 г. по делу № А09-9224/06-4. Напротив, по логике, изложенной в Постановлении ФАС Центрального округа от 07.02.2021 г. по делу № А48-2220/2021 и Постановлении ФАС Центрального округа от 11.06.2021 г. по делу № А35-10858/2009, цена товара не является существенным условием договора поставки.

Из изложенного можно сделать вывод о том, что при заключении «длящегося» договора поставки сторонам нужно в тексте договора либо прямо согласовать существенные условия, либо определить порядок их будущего согласования. Обычно существенные условия договора определяются сторонами в заявках, заказах или спецификациях. А нередко такие существенные условия, как товар и цена, вообще определяются уже непосредственно в накладных, счетах или счетах-фактурах. Является ли подписание этих документов согласованием существенных условий договора?

Как правило, «длящиеся» договоры поставки, не содержащие существенных условий в тексте самого договора, предполагают последующее согласование сторонами заявок (заказов). Иногда стороны благоразумно описывают в договоре не только содержание заявки, но и порядок ее согласования, в том числе срок рассмотрения заявки поставщиком, возможность внесения в заявку изменений, а также способ обмена документами. Возможность применения условий «рамочного» договора поставки к товару, определенному впоследствии согласованными заявками, подтверждается и судебной практикой, в частности, Постановлением ФАС Московского округа от 31.03.2021 г. № КА-А40/2471-10 по делу № А40-93402/09-90-662 и Постановлением ФАС Уральского округа от 24.06.2009 г. № Ф09-4155/09-С3 по делу № А50-15320/2008. Однако при этом судами учитывалось, что заявка содержала ссылку на договор поставки и согласовывалась сторонами в письменной форме. Отсутствие любого из указанных обстоятельств с большой долей вероятности может повлечь неприменимость к заявке условий «рамочного» договора. В частности, в Постановлении ФАС Уральского округа от 24.01.2007 г. № Ф09-12228/06-С5 по делу № А07-15377/06 указано: «Довод заявителя о том, что получение заявки в устной форме не противоречит условиям договора, подлежит отклонению. Суд первой инстанции верно установил, что договор поставки считается незаключенным, так как истец не представил надлежащие доказательства, подтверждающие факт согласования количества поставляемой продукции. Совершение юридически значимых действий между юридическими лицами осуществляется в письменной форме…».

Также нередко договор поставки допускает согласование сторонами существенных условий в спецификациях, относящихся к договору. Подписание сторонами спецификации признается надлежащим согласованием существенных условий, что подтверждается, в частности, Определением ВАС РФ от 10.01.2007 г. № 15845/06 по делу № А39-5033/06-52/5, Постановлением ФАС Московского округа от 09.12.2009 г. № КГ-А40/11695-09 по делу № А40-89879/08-76-380.

Существенные условия договора поставки могут быть согласованы сторонами и в счетах-фактурах, а также счетах, выставляемых продавцом покупателю, если такой порядок предусмотрен договором и счет-фактура содержит соответствующую ссылку. Такой вывод содержится в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 10.08.2006 г. № Ф04-5107/2006(25365-А03-9) по делу № А03-5509/05-6, Постановлении ФАС Московского округа от 17.03.2021 г. № КА-А40/1862-10 по делу № А40-79881/09-92-507, Постановлении ФАС Поволжского округа от 29.11.2021 г. по делу № А65-25166/2009.

Иногда при признании договора заключенным суды основываются на наличии существенных условий в актах приема-передачи товара, если таковые содержат ссылку на договор. В частности, это подтверждается Постановлением Президиума ВАС РФ от 31.01.2006 г. № 7876/05 по делу № А75-2400-Г/04.

Но наибольшим разнообразием отличается судебная практика, касающаяся согласования существенных условий договора поставки в накладных. По логике, изложенной в Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 17.06.2021 г. по делу № А56-48893/2021 и Постановлении ФАС Уральского округа от 30.05.2021 г. № Ф09-3002/11-С3 по делу № А76-40752/2009-46-988/77, существенные условия договора поставки могут быть согласованы сторонами в товарных накладных, содержащих реквизиты договора поставки, даже если в договоре нет условий, предусматривающих такой порядок согласования.

Существуют даже судебные акты, признающие договор заключенным даже без указания его реквизитов в накладной. Так, Постановление ФАС Уральского округа от 24.03.2021 г. № Ф09-1886/10-С3 по делу № А07-22308/2009 и Постановление ФАС Уральского округа от 22.03.2021 г. № Ф09-1755/10-С3 по делу № А47-6027/2009 содержат вывод о признании договоров заключенными в связи с указанием в товарных накладных такого основания поставки, как «основной договор». Однако это было связано с тем, что в спорный период между сторонами был заключён только один «рамочный» договор поставки.

Более того, иногда суды признавали заключенным договор поставки, предусматривающий возможность согласования существенных условий в накладных, даже когда накладные вообще не содержали ссылки на договор. В частности,  Постановление ФАС Северо-Западного округа от 03.05.2021 г. по делу № А56-20664/2021 отнесло накладные к спорному договору, несмотря на отсутствие в них соответствующей ссылки. Правда, при этом суд принял во внимание акт сверки расчетов между сторонами, в который были включены все подписанные сторонами накладные. А в Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 14.08.2009 г. по делу № А13-653/2009 суд отнес такие же накладные к конкретному договору поставки просто потому, что между сторонами отсутствовали какие-либо иные правоотношения, не связанные с данным договором

Совершенно иной подход к товарным накладным нашел отражение в Постановлении ФАС Поволжского округа от 07.04.2021 г. по делу № А55-12356/2009. В нем суд установил, что «…товарные накладные не являются надлежащим способом согласования существенных условий договора, поскольку не являются неотъемлемым приложением к договору и относятся к документам первичной бухгалтерской отчетности и представляют собой лишь документ, удостоверяющий факт передачи товара от соответствующего поставщика покупателю, то есть подтверждают факт исполнения сделки, а не согласования сторонами ее существенных условий». Сходный вывод содержится и в Определении ВАС РФ от 16.07.2008 г. № 8579/08 по делу № А57-20822/07-3.

Таким образом, судебная практика допускает возможность согласования существенных условий договора поставки в оформляемых сторонами впоследствии заявках, заказах, спецификациях, но бесспорно это признается только в случаях, когда они содержат ссылку на подписанный «длящийся» договор – тогда именно этот договор к ним и применяется. Что касается накладных, то по аналогичному вопросу судебная практика не единообразна, что создает риск неприменения условий «рамочного» договора поставки к отношениям по продаже отдельных партий товара.

Агентство правовых технологий «Магистр» в рамках мероприятий по правовому аудиту договорной работы позволяет уменьшить возможные неблагоприятные последствия внедоговорных поставок, а также разработать модели договоров поставки, учитывающих индивидуальные пожелания клиента и сложившуюся схему отношений с контрагентами.

Руководитель общей и договорной практики Агентства правовых технологий «Магистр»

Александр Ярошенко

Знаете ли Вы, как уменьшить дебиторскую задолженность Вашей компании без больших дополнительных усилий и финансовых затрат? Основываясь на опыте работы Агентства правовых технологий «Магистр» с рядом компаний, основным бизнесом которых является поставка товаров народного потребления, можем утверждать, что соблюдение нескольких простых советов, как минимум, позволит существенно уменьшить дебиторскую задолженность, а как максимум — обеспечит аккуратность расчетов Ваших покупателей и заказчиков на долгие годы.

По словам многих владельцев и руководителей бизнеса, важнейшим качеством, которое они ценят в своих партнерах, является надежность. Однако надежность – это не только  своевременная оплата выставленных счетов, но также своевременность и качество выполнения работ, услуг или поставки товаров. К сожалению, даже надлежащее исполнение Вашей компанией принятых на себя обязательств, как правило, не гарантирует взаимности при исполнении договора со стороны контрагентов.

Каковы же «три кита», обеспечивающие своевременность платежей?

1. Договорная работа.

В качестве примера значимости договорной работы приведу следующий случай. Крупная региональная компания — поставщик обратилась в Агентство для сопровождения сделки с крупным федеральным ритейлером. Не секрет, что типовые договоры поставки, предлагаемые к заключению поставщикам почти всеми крупными сетевыми компаниями, содержат не только скрытые, но часто и явные элементы кабальности. Как правило, поставщики соглашаются на заключение подобных договоров, полагаясь на примерно одни и те же доводы ритейлеров: «с нами все Ваши коллеги работают именно на таких условиях», «у нас не было случаев привлечения поставщиков к таким санкциям», «мы всегда урегулируем спорные вопросы во внесудебном порядке», «сроки урегулирования разногласий зависят от загруженности юристов головного офиса» и т. п. Кроме того, и репутация сетевых компаний с мировым именем вселяет в поставщиков уверенность в недопустимости произвола. Но не всегда громкое имя является залогом адекватности Вашего контрагента.

Получив заключение Агентства о возможных правовых рисках заключения договора и осознав в результате многочисленных встреч бесперспективность урегулирования разногласий, наш клиент отказался от заключения договора, сказав: «Мы готовы работать, но не любой ценой». А через некоторое время клиент специально поблагодарил нас за то, что мы предостерегли его от рискованного шага – стало известно, что его конкурент в такой же ситуации заключил с сетью договор поставки сезонного товара без должной оценки рисков и понёс значительные убытки.

Обычно приведение в порядок договорной работы занимает 2-3 месяца с момента получения от клиента существующей схемы взаимоотношений с контрагентами. В течение этого периода специалистами Агентства предлагаются возможные способы оптимизации (в том числе налоговой), подготавливается перечень договоров и проекты каждого из них, которые регулярно обсуждаются с участием профильных специалистов (бухгалтер, специалист по снабжению, технолог и др.), корректируются и доводятся до надлежащего состояния. При этом специалисты, непосредственно связанные с заключением и исполнением договоров (менеджеры, бухгалтеры, кладовщики и др.) получают информацию обо всех возможных рисках и правилах поведения в различных ситуациях. В ряде случаев процесс аудита договорной работы включает также подготовку перечня возможных нештатных ситуаций и мер по их устранению, где простым языком излагаются все возможные проблемы и соответствующие им решения, позволяющие минимизировать правовые риски даже в случае ненадлежащего исполнения обязательства самим клиентом.

Но грамотно подготовленным договором нужно уметь и грамотно воспользоваться – а отсюда следует важность следующего условия:

2. Повышение уровня профессиональной и правовой грамотности персонала.

Часто перспектива судебного спора определяется не столько качественным оформлением договорных отношений, сколько аккуратностью исполнителей, от непосредственных действий и решений которых зависит многое.

Например, юрист может составить замечательный рамочный договор поставки, предусматривающий все возможные спорные ситуации, но если менеджер, распечатывающий накладную, поленится указать в соответствующей графе накладной реквизиты именно этого договора, а напишет что-нибудь вроде «основной договор», то привлечь контрагента к ответственности, предусмотренной таким договором, возможно, и не удастся. Если накладная от имени покупателя подписана неуполномоченным лицом, перспектива получения оплаты за товар также становится неочевидной. Если в договоре поставки не будет указано количество товара или товар не будет исчерпывающим образом определен, то при наличии спора наивно ссылаться на сам факт заключения такого договора.

Подобных примеров «исполнительской халатности» множество. А чтобы их исключить, нужно и непосредственное участие исполнителей в согласовании условий проекта разрабатываемого договора, и использование подробнейшего перечня нештатных ситуаций, и периодические разъяснения последствий тех или иных действий исполнителей, и практика он-лайн консультирования специалистами Агентства, занимающимися договорной практикой.

Но повышение уровня правовой грамотности желательно сопровождать повышением узкоспециальной информированности работников. Так, изучение технических регламентов, ГОСТ, ОСТ, а так же иных стандартов и правил, действующих в той или иной отрасли экономики, позволяет специалистам ориентироваться не только в обязательных требованиях, предъявляемых к товару, но и в правилах его упаковки, проверки качества и хранения.

И, наконец, последнее условие снижения дебиторской задолженности –

3. Срок реагирования на нештатные ситуации.

Как правило, чем быстрее реакция на нарушение условий договора, тем эффективнее окажутся предпринимаемые юристами меры. Порой важны даже не сутки, а часы. Так, один из клиентов Агентства, введя несложную систему электронного контроля платежей, ежедневно получает информацию о просроченных платежах. Как правило, причины несвоевременной оплаты устанавливаются менеджерами в течение двух-трех часов, после чего информация передается в Агентство, которое примерно в такие же сроки готовит расчет санкций и проект претензии. Таким образом, претензия направляется неплательщику в день возникновения просрочки. Подобная практика за непродолжительный период привела к тому, что многочисленные покупатели, оценив мгновенность реагирования и последствия просрочки, стали соблюдать дисциплину платежей и крайне редко допускают нарушения сроков оплаты. По отзывам сотрудников Агентства, такая система похожа на швейцарские часы, которые, будучи однажды настроены, четко работают долгие годы.

Надо учитывать ещё и то, что часто исполнить судебное решение сложнее, чем «выиграть» дело. А высокая скорость реагирования на просрочку не только «дисциплинирует» контрагентов, но и повышает вероятность исполнения судебных актов за счет своевременного применения обеспечительных мер. Оперативность претензионно-искового реагирования имеет большое значение также и для собирания и обеспечения доказательств. В практике Агентства есть целый ряд случаев, в которых именно соблюдение сроков реагирования позволило обеспечить желаемый клиентом результат.

Помните: системное снижение дебиторской задолженности и сохранение достигнутого результата, а следовательно, и успешное развитие Вашего бизнеса, возможно лишь при соблюдении всех трех перечисленных условий. Опыт показывает, что в них нет ничего сложного, ибо «величайшие истины — самые простые».

Руководитель общей и договорной практики

Агентства правовых технологий «Магистр»

Александр Ярошенко

Как известно, неустойка является наиболее распространённым и повсеместно применяемым способом обеспечения гражданско-правового обязательства. Её суть заключается в установлении обязанности должника, не исполнившего или ненадлежащим образом исполнившего обязательство, уплатить кредитору денежную сумму, установленную законом или договором. При этом вне зависимости от размера неустойки, предусмотренного законом или договором, суд вправе уменьшить  размер неустойки, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства.

Оценочный характер этой нормы очевиден, но и неизбежен, поскольку разумное и справедливое определение последствий ненадлежащего исполнения обязательства предполагает учёт всех обстоятельств рассматриваемого судом спора. Это обстоятельство и послужило основой для принятия Высшим Арбитражным Судом РФ и Верховным Судом РФ ряда рекомендаций, на практике применяемых судьями в качестве обязательных норм. Многие из таких разъяснений даны ещё в 90-е годы, в частности, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.1994 г. № 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей»; Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»; Информационном письме Президиума ВАС РФ от 14.07.1997 г. № 17 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации». И совсем недавно, 22.12.2021 г., появилось Постановление Пленума ВАС РФ № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации».

В этой статье на основе приведённых разъяснений мы попытаемся выяснить некоторые направления развития судебной практики применения правил о неустойке.

Является ли снижение размера неустойки правом или обязанностью суда? А если обязанностью, то необходимо ли для этого соответствующее ходатайство должника или суд должен снизить размер неустойки по собственной инициативе?

Отсутствие единообразного применения ст. 333 Гражданского кодекса РФ было связано с недостаточной ясностью в её формулировке: «Если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку». Однако, как будет видно из приведённой далее позиции Конституционного Суда РФ, это «право» суда в контексте норм Конституции РФ надо понимать как обязанность.

Ни Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.1994 г. № 7, ни совместное Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ № 6/8 от 01.07.1996 г. достаточной ясности в решение этого вопроса не внесли — они,  фактически, просто повторяли статью закона. В середине 90-х годов существовала судебная практика взыскания несоразмерной неустойки при отсутствии соответствующего ходатайства ответчика, а снижение размера неустойки рассматривалось как субъективное право суда, которое он мог использовать по своему усмотрению.

Затем ситуация изменилась. В Обзоре практики применения арбитражными судами статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, приложенном к Информационному письму Президиума ВАС РФ от 14.07.1997 г. № 17, разъяснено, что для снижения размера неустойки заявление ходатайства должником в качестве обязательного условия не требуется, и снижение должно производиться судом по собственной инициативе. При этом решение о несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства в отсутствие ходатайства ответчика должно приниматься судом на основании имеющихся в деле материалов.

Свою позицию по вопросу применения ст. 333 Гражданского кодекса высказал и Конституционный Суд РФ. В Определениях от 21.12.2000 г. № 263-О, от 14.03.2001 г. № 80-О Конституционный Суд РФ указал: «…в части первой статьи 333 ГК Российской Федерации речь идет не о праве суда, а, по существу, о его обязанности установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения…». Это послужило основанием для переосмысления содержания ст. 333 Гражданского кодекса РФ, в результате чего в её применении установилось относительное единообразие. Примерами могут служить Определения ВАС РФ от 15.07.2021 г. № ВАС-8191/10 по делу № А41-43356/09 и от 09.09.2021 г. № ВАС-12074/10 по делу № А06-3532/2009, Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 13.04.2021 г. по делу № А53-12210/2009, от 28.02.2021 г. по делу № А32-14781/2021, от 16.02.2021 г. по делу № А63-4647/2021, от 23.11.2021 г. по делу № А32-55846/2009.

Но даже при наличии массовой судебной практики отдельные судебные акты высших судов по-прежнему исходили из обратного. Верховный Суд РФ в Определении от 13.03.2001 года № 93-впр01-1 указал: «Ссылка в протесте на ст. 333 ГК РФ, предусматривающую возможность уменьшения неустойки в случае явной ее несоразмерности последствиям нарушения обязательства, в силу вышеизложенного является неправомерной, тем более что и эта норма закона не обязывает суд к уменьшению неустойки». Особенно интересно, что такая же точка зрения выражена и в отдельных постановлениях Президиума ВАС РФ, хотя сам же Президиум в 1997 г. утвердил упомянутый обзор практики противоположного содержания. В частности, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 31.05.2005 г. № 16697/04 по делу № А09-3141/04-2 указано, что «положения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставляют суду право уменьшить подлежащую уплате неустойку, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, но не обязывают его сделать это».    Недавно в постановлении от 13.01.2021 г. № 11680/10 по делу № А41-13284/09 Президиум также указал, что не должно допускаться уменьшение неустойки судом в рамках своих полномочий. Та же позиция изложена в постановлениях Федерального арбитражного суда Центрального округа от 29.10.2021 г. № А14-411/2021-8/13 и Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.02.2021 г. № А56-12845/2021.

Такая позиция судов получила в 2009 г. определённое концептуальное основание. Так, Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 г., было предусмотрено, что уменьшение судом размера неустойки (статья 333 ГК) должно быть возможно только по ходатайству ответчика и при условии возложения на него бремени доказывания «явной» несоразмерности подлежащей уплате неустойки последствиям нарушения обязательства (п. 3.4.3). Да и до этого тезис об отсутствии обязанности суда уменьшать неустойку по своей инициативе уже достаточно давно высказывался в юридической литературе (см., монографию М.И.Брагинского и В.В.Витрянского «Договорное право. Общие положения. (3-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2001. Кн. 1).

И вот, подтверждая эту позицию, очередную «точку» в рассматриваемом вопросе поставил Пленум ВАС РФ в Постановлении от 22.12.2021 г. № 81: «Исходя из принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе, неустойка может быть снижена судом на основании статьи 333 Кодекса только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика». То есть теперь арбитражный суд по своей инициативе вновь не вправе снижать неустойку, сколь несоразмерной она бы ни оказалась. Итак, эта позиция Пленума радикально отличается от ранее высказанной в Информационном письме Президиума ВАС РФ от 14.07.1997 г. № 17, но что более интересно — она противоречит  толкованию ст. 333 ГК Конституционным Судом РФ. Это не первый случай, когда намечается противостояние правовых подходов КС РФ и ВАС РФ к разрешению одних и тех же вопросов: самый яркий и находящийся на слуху пример сейчас — это  вопрос о компетенции третейских судов. Вот и в случае с неустойкой ВАС РФ в очередной раз решил проявить определённую самостоятельность, если не сказать — «независимость от Конституции».

Что касается судов общей юрисдикции, то понятно, что по смыслу ст. 126, 127 Конституции РФ, ст. 9, 14 Федерального конституционного закона от 07.02.2021 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» и ст. 9, 10, 13 Федерального конституционного закона от 28.04.1995 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» суды общей юрисдикции могут игнорировать любые разъяснения, приводимые Высшим Арбитражным Судом РФ — даже если это разъяснения одних и тех же норм права, то для разных ветвей судебной системы РФ. Более того, маловероятно, что Верховный Суд РФ поддержит позицию ВАС РФ, поскольку такой подход существенно нарушил бы интересы граждан-ответчиков, не знакомых с процессуальными тонкостями применения рассматриваемой нормы. Таким образом, не исключена ситуация, при которой арбитражные суды и суды общей юрисдикции при разрешении аналогичных споров и руководствуясь одной и той же нормой, но учитывая различные разъяснения, будут приходить к различным выводам.

В случае же представления интересов ответчика в процессе профессиональным юристом будет актуален не столько вопрос о праве или обязанности суда уменьшить неустойку — юрист, как правило, всё равно заявит ходатайство об этом, — сколько определение конкретных пределов снижения неустойки, критериев и ориентиров её соразмерности.

Чёткие критерии снижения неустойки законодателем не установлены, поэтому на практике пределы снижения зависят от общих разъяснений высших судов, а также от субъективного убеждения судьи. Поскольку внутреннее убеждение суда производно от множества психолого-физиологических факторов, эмоциональной оценки, стереотипности, опыта и пр., мы остановимся лишь на критериях, приведенных в разъяснениях и обычно применяемых судом при разрешении споров.

По смыслу ст. 333 Гражданского кодекса РФ сумма подлежащей уплате неустойки должна быть соразмерна последствиям нарушения обязательства. Таким образом, единственным обстоятельством, подлежащим исследованию при определении размера неустойки, является оценка последствий неисполнения обязательства должником. Но, напротив, п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996 г. рекомендует судам принимать во внимание и обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства (цена товаров, работ, услуг; сумма договора и т.п.).

В Информационном письме Президиума ВАС РФ от 14.07.1997 г. № 17 в качестве таких критериев приведены: чрезмерно высокий процент неустойки; значительное превышение суммы неустойки над суммой возможных убытков, вызванных нарушением обязательств; длительность неисполнения обязательств; стоимость продукции и др.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 29.09.1994 г. № 7 указал, что судом должны быть приняты во внимание степень выполнения обязательства должником, имущественное положение истца, а также не только имущественный, но и всякий иной заслуживающий уважения интерес ответчика.

Как видно, все указанные в приведенных разъяснениях обстоятельства, подлежащие учёту при определении соразмерной неустойки, исходят из неоправданно широкого толкования ст. 333 Гражданского кодекса РФ. Так, обстоятельства, не имеющие прямого отношения к последствиям нарушения обязательства, а также и заслуживающий уважения интерес ответчика никак не связаны с последствиями неисполнения обязательства должником. Кроме того, разъяснения о необходимости учёта этих обстоятельств не предлагают суду какой-либо определённой модели поведения и чёткого критерия оценки соразмерности. Поэтому в качестве «эталона» соразмерной неустойки судами повсеместно применялась — видимо, стихийно — ставка рефинансирования Банка России. Примером тому служит многочисленная судебная практика Высшего Арбитражного Суда РФ. Так, в Постановлениях Президиума ВАС РФ от 11.04.2000 г. № 1048/99, от 14.03.2000 г. № 7446/99 и Определении ВАС РФ от 04.02.2021 г. № ВАС-557/11 по делу № А40-174652/09-74-904 судьи соотносили размер неустойки именно со ставкой рефинансирования. Согласно Постановлению Президиума ВАС РФ от 13.01.2021 г. № 11680/10 по делу № А41-13284/09, «Указанная ставка рефинансирования, по существу, представляет собой наименьший размер платы за пользование денежными средствами в российской экономике, что является общеизвестным фактом. Поэтому уменьшение неустойки ниже ставки рефинансирования возможно только в чрезвычайных случаях, а по общему правилу не должно допускаться, поскольку такой размер неустойки не может являться явно несоразмерным последствиям просрочки уплаты денежных средств».

В ряде случаев начисленная неустойка соотносилась арбитражными судами не со ставкой рефинансирования, а с размером процентов по кредитам коммерческих банков. В частности, в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 31.08.2005 г. по делу № Ф08-3302/2005 указано, что именно проценты коммерческих банков по кредитам являются отражением минимального размера потерь, понесённых истцом в связи с неисполнением ответчиком договорных обязательств. В случае если ответчиком не исполняется именно денежное обязательство, такая практика представляется абсолютно обоснованной. Установленный государством механизм защиты нарушенных прав кредитора в такой ситуации должен учитывать реальные последствия для кредитора, в то время как ставка рефинансирования ЦБ РФ в несколько раз ниже процентов по краткосрочным кредитам, предлагаемым коммерческими банками.

Указанное обстоятельство было учтено Высшим Арбитражным Судом РФ при формулировании новейших рекомендаций. По смыслу Постановления Пленума ВАС РФ от 22.12.2021 г. № 81 при определении размера неустойки при нарушении денежного обязательства суды могут исходить теперь уже из двукратной учетной ставки Банка России, существовавшей в период такого нарушения. Вместе с тем для обоснования иной величины неустойки, стороны вправе доказывать наличие иного размера платы по краткосрочным кредитам. Такой подход представляется абсолютно справедливым, однако он предлагает судам лишь критерии определения размера неустойки за нарушение денежных обязательств. Впрочем, на практике суды, возможно, станут руководствоваться этими критериями при рассмотрении не только денежных требований.

С учётом очевидного отсутствия стабильности в оценке высшими судами порядка снижения размера неустойки и критериев её соразмерности можно сказать, что очередная «точка» в вопросе разъяснения ст. 333 Гражданского кодекса РФ, поставленная Пленумом ВАС РФ в Постановлении от 22.12.2021 года № 81, больше походит на многоточие. Вряд ли разъяснениями Высшего Арбитражного Суда и Верховного Суда можно заменить нормативные критерии оценки соразмерности неустойки наступившему вреду. Впрочем, и в отсутствие таких норм права участники гражданского оборота, желающие и умеющие грамотно пользоваться предоставленными им правами, могут обеспечить эффективное применение института неустойки.

Агентство правовых технологий «Магистр» помогает своим Клиентам добиваться эффективной судебной защиты нарушенных прав с учетом разнообразной судебной практики разрешения сходных споров.

Директор Агентства правовых технологий «Магистр» Р. Шевяков

03.12.2021 г. Президентом Российской Федерации был подписан Федеральный закон «О хозяйственных партнерствах» (далее – Закон). Хотя этот Закон вступит в силу с 01.07.2021 г., уже сейчас некоторыми специалистами он оценивается как «сомнительный», «экзотический», «чужеродный» и «абсурдный», при этом участники партнерства вызывают ассоциации с персонажем рекламных роликов печально известной компании МММ Лёней Голубковым.

В этой статье мы попытаемся разобраться, справедливы ли такие оценки и почему в России вводится такая организационно-правовая форма юридического лица, как хозяйственное партнёрство.

Одна из ключевых особенностей Закона — значительная степень свободы участников партнёрства в определении порядка управления им. Более того, в управлении партнёрством могут участвовать даже лица, не являющиеся его участниками, как бы странно ни звучала эта формулировка.

Однако обо всём по порядку.

Согласно ст. 2 Закона хозяйственным партнёрством признается созданная двумя или более лицами коммерческая организация, в управлении деятельностью которой принимают участие участники партнёрства, а также иные лица в пределах и в объёме, которые предусмотрены соглашением об управлении партнёрством.

Таким образом, участники партнёрства и лица, участвующие в управлении партнёрством — это понятия не совпадающие. Более того, в крайних случаях они могут даже не пересекаться! То есть при определённом построении соглашения об управлении партнёрством может создаться ситуация, когда все участники партнёрства, кроме одного, не будут иметь права на участие в управлении, зато такое право будут иметь лица, не являющиеся участниками партнёрства.

Кроме того, ст. 2 Закона, как видно, даёт возможность определять пределы и объём участия в управлении партнёрством не в его уставе, а в соглашении, заключаемом участниками, иными лицами и самим партнерством.

С одной стороны, такая правовая конструкция предполагает практически неограниченную свободу определять права и обязанности не только участников партнёрства, но и других лиц, в том числе в вопросах управления партнёрством и распределения доходов от его деятельности. Это обеспечивает гибкость правового регулирования и возможность учёта интересов всех участников соглашения, что необходимо в венчурных (основанных на риске) проектах и, в принципе, характерно для организаций, занимающих промежуточное положение между юридическими лицами (корпорациями) и договорными образованиями (партнёрствами). В мировой практике аналогами хозяйственного партнёрства выступают Limited Liability Partnership (LLP) в Великобритании и Limited Liability Company (LLC) в Соединенных Штатах Америки.

С другой стороны, такая либерализация отношений по управлению вызывает множество вопросов. В частности, Закон позволяет практически полностью устранить участников партнёрства от управления. Так, согласно ч.3 ст.4 Закона число участников партнёрства не должно быть более пятидесяти. При этом по смыслу ч. 3 ст. 5 Закона, соглашение об управлении партнёрством может не только ограничивать права участников на управление, но и полностью исключать их из управленческой деятельности. Единственным ограничением такого «произвола» является правило о недопустимости устранения вообще всех участников партнёрства от участия в управлении его деятельностью. Так, из 50 потенциально допустимых участников партнёрства, соглашением, например, может быть предусмотрено право на участие в управлении лишь одного участника. Таким образом, законодатель допускает принятие решений, возможно, даже вопреки воле партнёров.

Как поступать в такой ситуации участнику партнёрства, фактически отстранённому от управления?

Разумным решением для участника при такой ситуации был бы выход из партнёрства, продажа или иной способ отчуждения доли в складочном капитале партнерства.

В силу ст. 5 Закона участники партнёрства вправе продать или осуществить отчуждение иным образом своей доли в складочном капитале партнёрства, если иное не установлено соглашением об управлении партнёрством. При этом порядок отчуждения доли также может быть установлен соглашением об управлении партнёрством. Кроме того,  участники вправе выйти из партнёрства, но только если  такая возможность предусмотрена соглашением об управлении партнёрством

Таким образом, соглашением об управлении может быть осложнена реализация прав на выход из партнёрства и на отчуждение доли в его складочном капитале. Более того, эти действия могут быть вообще  запрещены соглашением об управлении партнёрством. В случае наличия такого ограничения или запрета участники партнерства, лишённые возможности как управления, так и распределения прибыли, будут бесконечно долго сохранять статус участника, а значит —  иметь обязанности и не иметь или почти не иметь прав.

Правда, законодательно «бесправное» положение участников партнёрства заранее не предопределено. Ведь соглашение об управлении партнёрством представляет собой договор, подчиняющийся общим правилам гражданского законодательства. Так, по смыслу ст. ст. 154, 421, 432 Гражданского кодекса РФ для заключения договора необходимо выражение согласованной воли сторон, которые, по общему правилу, свободны в заключении договора и определении его условий. Но наличие договорённости «на берегу» не гарантирует полного согласия «в пути».

Так зачем же такую своеобразную форму организации включают в отечественную систему юридических лиц? Согласно пояснительной записке к законопроекту, проект федерального закона «О хозяйственных партнёрствах» подготовлен в рамках исполнения поручения Президента РФ по итогам заседания Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России от 27.07.2021 г. № Пр-2279, которым Правительству РФ поручалось обеспечить «развитие законодательства детализирующего и совершенствующего организационно-правовые формы, востребованные при осуществлении инновационных проектов в целях реализации гибкого графика финансирования в ходе осуществления инновационного проекта, заключения соглашений участников, в том числе, в части мотивации участников».

Если внимательно перечитать эту формулировку, можно заметить, что в поручении Президента, во-первых, говорится лишь о детализации и совершенствовании существующих организационно-правовых форм, а не о введении новых, а во-вторых, речь идёт только об инновационных проектах. В результате же выполнения этого поручения мы почему-то видим закон, вводящий абсолютно новую организационно-правовую форму юридического лица, да ещё и наделяемую общей правоспособностью. В общем, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся»!

Каковы практические выводы из всего изложенного? Главный вывод пока таков: создавая хозяйственное партнёрство, следует тщательно прорабатывать условия соглашения об управлении, поскольку, пока нет судебной практики, любой пробел или любая неясность в этом соглашении могут привести к крайне неблагоприятным последствиям для его сторон.

Агентство правовых технологий «Магистр» предостерегает потенциальных участников хозяйственных товариществ от использования «штампов» и «типовых форм», широко распространённых при создании хозяйственных обществ. Агентством разработана методика выявления и предотвращения рисков сторон соглашений об управлении хозяйственным партнёрством. Помните: предвидеть и предусмотреть риски проще, чем исправлять последствия непродуманных шагов.

Юрист Агентства правовых технологий «Магистр» Манжосова Ю.Р.